— Да, а вы кто?
— Помощник командира взвода Савинков. Вы должны проехать с нами.
— С чего это? И куда?
— У нас приказ и он не обсуждается, — отрезал мужик и вопросительно посмотрел на своего напарника.
— Никого нет, — ответил тот на молчаливый вопрос.
— Могу я хоть записку родителям оставить, чтобы не беспокоились?
Задумавшись, Савинков все же кивнул. Под его строгим взглядом я прошел в комнату и написал уже нормальную записку для отца. Что вынужден был уехать с сотрудниками ОГПУ, когда вернусь — не знаю. Куда именно меня везут, Савинков так и не сказал.
В итоге мы спустились вниз и сели в машину. Широко живут. Сейчас автомобилей по дорогам совсем мало ездит, наш автопром только набирает обороты.
Доставили меня не куда-то, а в сам Кремль, что лишь подтвердило мои догадки о личности, кому я потребовался. «Не гордыня это была, — мысленно кивнул я сам себе, — действительно Сталина заинтересовала та статья. Ну, буду стоять на своем».
Меня довели до приемной, где за столом рядом с дверью сидел мужчина лет тридцати.
— Товарищ Огнев? — уточнил он, глядя на меня.
Я лишь кивнул.
— Секунду.
Встав, мужчина заглянул в кабинет за дверью.
— Товарищ Сталин, Огнев ожидает.
Ответа я не услышал, но повернувшийся ко мне секретарь кивнул мне на дверь. Мои конвоиры, по-другому их воспринимать у меня почему-то не получалось, хотя в целом вели они себя относительно культурно, остались в приемной. Ну и то хорошо.
Будущий вождь сидел за рабочим столом и с интересом смотрел на меня.
— Здравствуйте, товарищ Сталин, — первым нарушил я возникшую тишину.
— Здравствуйте, товарищ Огнев.
И снова пауза. Словно Иосиф Виссарионович предлагает мне начать разговор, а сам лишь готов его поддержать. А я не знаю, что конкретно говорить. Как бы мои слова против меня же не использовали. Но все же молчать не выход.
— Чем обязан?
Сталин чуть не хрюкнул, так его развеселила моя фраза.
— Вот вы, товарищ Огнев, вроде не дворянин, а выражаетесь как в дореволюционные времена. Где только навострились?
Черт! Само как-то вырвалось. Но назад уже слова не заберешь. Поэтому лишь неопределенно пожал плечами. Поняв, что первым я говорить не собираюсь, Сталин все же задал мне конкретный, а не риторический вопрос.
— Скажите, товарищ Огнев, где и когда вы познакомились с товарищем Бухариным? И насколько разделяете его взгляды?
Я чуть не подавился от удивления. Когда это я с Бухариным успел познакомиться? Или это провокация?
— С товарищем Бухариным я не знаком. А про какие взгляды вы говорите, товарищ Сталин?
— Не знаком? Как же так получилось, что товарищ Бухарин лично вмешался, когда вас из комсомола исключили?
— Случайно вышло, — пожал я плечами.
И подробно рассказал всю историю с исключением и возвратом назад.
— Хорошо. Скажите, а читали ли вы его статью в газете «Правда» — «Заметки экономиста»?
Что интересно, Сталин общался со мной подчеркнуто на «вы», но это не выглядело насмешкой. Скорее, привычкой человека ко всем так обращаться.
— Читал.
— И что думаете?
Вот что его волнует! Являюсь ли я сторонником Бухарина. Но это с самого первого вопроса было понятно. А от того, как я отвечу, уже он и будет делать выводы в моем отношении. Врать я не собирался, тем более успел обдумать все, что написал Николай Иванович, заранее, сравнивая его экономическую политику будущего страны с предложением Сталина.
— Считаю, что предложенный товарищем Бухариным путь в долгосрочной перспективе для нашей страны смерти подобен.
Иосиф Виссарионович удивленно вскинул брови.
— Даже так? А если подробнее?
— Товарищ Бухарин в своей статье предлагает равняться нам на американских фермеров. Уж не знаю, насколько правдивы его слова об их зажиточности и о том, что они свободны и способны прокормить свою страну сами, но допустим это правда. Но кто тогда такой «американский фермер». Богатый землевладелец, а по-нашему — кулак, помещик. Что уже идет в разрез с нашей идеологией. Хорошо, допустим, что такой фермер — просто работящий зажиточный крестьянин. Сможет ли он обрабатывать большую территорию самостоятельно? По мнению товарища Бухарина — сможет. Но для этого ему нужны современные средства механизации. Теперь представим, что он их получил. Возникает вопрос — откуда? Вариантов всего два: либо с наших заводов, либо из-за границы. Наши заводы не смогут обеспечить всех землепашцев нашей страны. Получается, мы будем вынужденно в любом случае закупать, хотя бы поначалу, трактора, сеялки и прочие инструменты за рубежом. В обмен мы будем продавать зерно, которое вырастят такие фермеры. К чему это может привести?