Парочка остановилась. Усатый мужчина, со вторым подбородком, упитанный, пышущий здоровьем, ответил:
– Да, конечно.
Моника, высокая модельной внешности женщина легко привлекала внимание мужчин к своей особе. Знаменитость, блондинка с уголками изумрудных глаз вздернутых вверх, выглядела идеалом мечты среднестатистического фаверлендца – секс символом для мужского населения страны. Присовокупив к симпатичному личику, фигуру с крутыми, пышными бёдрами (любимый стандарт местной красоты) и ту популярность, которую Моника получила у женщин Фаверленда за смелые независимые высказывания, граничащие с догматами феминизма, на выходе репортёрша получала всеобщую любовь и уважение. Ну, как такой обояшке отказать в интервью?
– Скажите, вы, конечно же, слышали о той волне насилия, которая захлестнула наши города?
– Это ужасно! – В разговор вступила женщина усатого. – Страшно на улицу выйти.
– Как вы относитесь к развязанному УРА красному террору?
– Убивать этих сволочей надо. – Мужчина был категоричен. – На месте и без всякого суда.
– Да. Это же отщепенцы! Настоящие поддонки. Троих из них уже поймали, надеюсь, и остальных вскоре схватят. – Жена поддержала мужа.
– Я, собственными руками бы таких давил.
– А, что вы об их идеях думаете?
– Какие идеи? Бандиты кровавые. Маньяки жадные до крови, никому их война не нужна. У нас мирная страна. Я хочу, чтобы мои дети не слышали грохота пальбы под окнами моего дома.
– Спасибо. – Моника, поворачивается к оператору, держащему камеру, перехватывая инициативу сама даёт пояснения. – Как видите, ни один из семи опрошенных нами сегодня граждан не одобряет методов УРА. Сенсации не произошло. Господа террористы, надеюсь, смотрят новости и может быть, после откровенного волеизъявления простых граждан поймут, что убивая и грабя, они ничего не добьются. Моника Прис, 6 августа, для ФТ-1.
«Господа Лучи», намёков не понимали и борьбу продолжили. Гремели взрывы, трещали выстрелы, политическая сцена загружалась всё новыми трупами. Лидера УРА, Эрика Эйха особенно волновала судьба его задержанных товарищей. Государственным обвинителем по делу о нападении на банк выступал главный прокурор Шайн Страх – редкостный упырь, ратующий за крутые меры направленные против левого движения вообще и за пожизненное заключение для всех арестованных Лучей, в частности. Он, на время процесса стал рупором реакции, под идеи о запрещении, лишении гражданских прав, разгоне красных партийных поездов по замшелым тупикам политического забвения, подводил юридическую базу. Страх, был опасным, деятельным врагом, от таких непримиримых чинуш, Лучам хотели избавится, в первую очередь. Убийством главпрокурора, Эйх хотел достичь сразу нескольких целей. Первая – уничтожить врага. Вторая – дать понять его приемнику чтобы он не очень-то усердствовал в своём стремлении покарать пойманных на месте преступления злостных нарушителей правопорядка – налётчиков на банк. Третья – громко заявить о том, что ни один удар по УРА, без ответа не останется.
Страха охраняли. Предполагая возможность нападения, но всё ещё не очень-то веря в его вероятность, система перешла к деятельной защите её слуг. Два охранника-ломщика из спецотряда таскались за прокурором круглые сутки. В чёрных костюмах, под которыми угадывались прямоугольники бронежилетов, эти монументы грядущих политических репрессий укрывали маленького лысенького прокурора от возможных опасностей, как вороны своих птенчиков.
Место общего сбора в рабочем предместье столицы, предложила Вайнхоф. Там в здании небольшой автомобильной мастерской, чьим владельцем был сочувствующий движению молодой парень, сам член КПФ, состоялась летучка перед акцией. Времени ещё оставалось достаточно для отвлечённой беседы, выдвигаться было рано. Барышни, забрав Авена, пошли курить на улицу, а Эрик с Петером остались сидеть в маленькой комнатушке. Хотели поговорить о чём-то важном. Через три четверти часа Вил, посмотрев на циферблат своих электронных часов, отбросив окурок, проговорил:
– Пора выдвигаться. Не мешало бы сходить, их поторопить. – Вил, обращался в основном к Лоре, как к девушке имеющей несколько больше прав вмешиваться в разговор двух их общих руководителей.
– Да, действительно пора. Я сейчас. – Лора, затушив сигарету о дверной косяк, выпустив остававшейся в лёгких дым в голубое небо, поспешила к забывшемся в споре товарищам.
Лора, пройдя по длинному коридору, остановилась перед бело-грязным полотном двери. Постучав, она, не дожидаясь разрешения, сразу вошла.