– Не могу с тобой согласиться. По-моему опыт у нас всех одинаковый, мои ребята достойны идти впереди не меньше остальных.
– Мы уже всё обсудили. Каждый тренировал действия в бою, характерные для его индивидуальной задачи. Перестройка порядков за один день до акции не к чему хорошему не приведёт.
– Вся разница в распределённых тобой ролях в степени риска достающегося на долю каждого бойца.
В голове Эйха, задёргалась жилка новорожденного психа, держать себя в руках ему становилось всё труднее.
– Не тени одеяло на себя. Наша главная цель освобождение товарищей, а не величина куска славы, который достанется каждому. Решение уже принято. Нечего здесь больше обсуждать.
Ребята ячейки Гана, заворчали. Люди вообще не любят, когда их не спрашивая им, навязывают готовые, может быть правильные, обоснованные, решения, но в разработке, которых они не принимали никакого участия. Эрик, делал ошибку, говоря с товарищами таким тоном, и теперь мог её исправить лишь одним, довольно тоталитарным, способом.
– Достанется каждому, но не тебе? Почему? – Ган, ощущая поддержку, ребят спросил жёстко, смотрел прямо и ждал объяснений. Он их получил, правда, совсем не тех, которые ждал.
– Потому, что, в данный момент, я твой руководитель! – Эрик, сорвался. Он не кричал, но был к этому, позорному атавизму капитализма в его империалистической форме, близок. – И, не потому что, я такой властолюбивый и мне нравится им быть, а потому, что ты быть им не можешь. Пока во всяком случае. – Добавил он тише. По лицам соратников увидел, что он на правильном пути. – Но, был бы ты моим командиром, я бы не стал оспаривать каждое твоё решение, тем более, касающееся наших товарищей. Я бы тебе подчинился. Тот, кто не умеет подчиняться не умеет руководить. Наша революция это, прежде всего дисциплина. Надо уметь умерщвлять амбиции воспитывая в себе солдата. Запомните, споры ведут в тюрьму и у нас не дискуссионный клуб КПФ, мы занимаемся уголовно преследуемыми делами. Наши акции это серьёзно. Поэтому Карис заткнись. Делай то, что тебя говорят. А, ругаться будем потом, после нашей победы.
Сказать, на этот наполненный горькими эмоциями диалог, Гану, оказалось нечего. Небольшая прилюдная порка с расставлением правильных акцентов, пред большой акцией, никогда лишней не бывает. И, Эйх выпустив пар, немного успокоился. После ещё одно повтора, Лучи стали расходиться. К Эрику подошёл Петер попросив переговорить наедине.
«Так, я так и думал. Плохо. По-моему я подозреваю, что он хочет мне сказать». – Подумал Эйх, закрыв дверь оставшись с Петером наедине.
– Говорю честно. Я не знаю, приду, завтра на акцию или нет. – «Ах, ты. Ну, точно, так я и думал. Не выдержал наш ариец. Жаль. Как не вовремя.». – Признаюсь, меня убивает наше гарантированное поражение, со слепой верой в завтра, в котором мы якобы возродимся в сознании наших детей или внуков.
– Ну, не перед акцией же, Петер?
– Не имеет значения когда. С такими мыслями на смерть не ходят, а обузой для вас я быть не хочу. Сама эта идея бескорыстного принесения себя в жертву, без какой-либо маломальской гарантии, похожа на оправдания того тупика, в который мы сами себя загоняем.
– Петер, что ты! Это не так!
– Ты и сам всё понимаешь. А, через месяц, два, три в бесперспективность нашей борьбы поверят многие. Веселье закончится, начнутся репрессии.
– И, всё же…
– Нет. Мне надо всё взвесить. Хорошенько обдумать. Я, как ты не могу, мне нужен хотя бы грамм надежды. А, вот, есть ли она у меня, я и сам не знаю. Если, я завтра к назначенному сроку не явлюсь, значит, не приду совсем. Извини.
Петер Сваар, на прощанье боднув воздух лысым черепом вышел из комнаты, чтобы уже больше никогда не вернуться. Он сам ещё не знал, останется ли он в партии или нет, а Эйх уже понимал, что Петер не вернётся. Всему тому виной его излишняя откровенность перед ликвидацией прокурора. Если бы тогда он не высказал ему ту правду о революционной борьбе, в обществе с постоянно повышающимся уровнем жизни, которую выстрадал, которой переболел, после всё же остался верен идеям коммунизма, то Сваар остался бы с ними, по крайней мере, на некоторое время, теперь же они оказались в весьма затруднительном положении. Но, по-другому он жить не мог. Хитрить с людьми, когда через день ему придётся с ними драться, делиться последним, возможно отдать жизнь, он считал диверсией достойной провокатора, а не лидера партии. Место Сваара, должен занять новичок из резерва. Хреново, это слабо сказано. Риск, но другого выхода не было. Лора, хорошо разбиралась в людях, она сможет помочь подобрать нужного человека, с чистыми помыслами, рвущегося в бой способного выдержать напряжение акции прямого действия.