Как это ни удивительно, но Вил Авен, Генрика Швааб, Эрик Эйх и Лора Ванхоф, остались живы. Все они кроме Лоры, получили тяжёлые ранения. Эрик к двум первым ранениям, получил третье в голову, симпатичная Генрика попала в плен с пробитым лёгким и оторванной взрывом ступнёй. Лора, потеряла сознание, но осталась невредимой. Несколько царапин от осколков и только. В себя она пришла, когда её какой-то здоровяк ломщик взвалил на плечо и понёс к выходу. Первое, что она увидела, открыв глаза, как её Эрика, всего израненного, окровавленного тащат за волосы. На неё, такое жестокое обращение с раненным и любимым человеком, подействовало лучше, чем нашатырь. Она выгнулась, запустила пальцы под шлем ломщика, в одно движение скинула его с головы и ткнула большим пальцем штурмовику в глаз. Огромный ломщик, заревел медведем, шарахнул Лору на пол. Лора, подняться не успела, к ней подоспели другие штурмовики. Они её стали затаптывать словно гадюку и остановились только тогда, когда на её губах и в ноздрях запузырилась кровавая пена.
Всех захваченных Лучей, поместили в тюремную больницу изолятора Политического Управления. Пятёрке Кариса Гана удалось уйти. Не смотря на то, что первая пятёрка оказалась, разгромлена, борьба продолжилась. Возглавил УРА – Ган.
Глава 22
Первое заседание суда по делу о нападении группы Эйха на автозак назначили на конец декабря. Подлатав пленников, по распоряжению генерала Кнута, их перевели в тюремный изолятор, поместив рядом с теми, кого они так неистово стремились освободить. Два процесса решили объединить в одно судилище над молодостью, любовью, жизнью.
За месяц прошедший с момента захвата четырёх революционеров, властям удалось прекратить деятельность ещё нескольких пятёркой УРА. Количество акций пошло на спад. За «Красным Летом», «Красной Осени», к сожалению, не последовало, но всё же в Фаверленде изредка, всё ещё, побухивали взрывы, гремели выстрелы. УРА, затаилось, зализывая раны, пережидая ажиотаж репрессий, готовясь к чему-то особенному, значительному.
Ган, шёл на встречу, во вполне надёжную конспиративную квартиру, с представителем бескорыстных заграничных спонсоров. Деньги, добытые в весенних эксах кончались, а быстро получить их было можно только от сочувствующих их делу советов. Русским было можно доверять, он в этом успел убедиться. Русские снабжали УРА не только оружием и деньгами, они помогли с обучением. Три пятёрки прошли обучение в лагерях на ближнем востоке. Ган тоже там побывал. Теперь его багаж знаний, навыков значительно возрос.
Припарковавшись за квартал от нужного ему дома, он решил немного прогуляться. Солнце село час назад. Со стороны моря на город, лёгкими порывами, налетал прохладный ветерок. Вечер казался золотым, пахнувшим карамельными леденцами, тихим, совсем не по столичному уютным. Район, в котором находилась явка, являлся переходным мостиком между старой и новой частью города. Он раскинулся на возвышенности над побережьем, здесь, как нигде в городе, росло много зелени. Тени укрывающие мягким вельветом переулки, придавали району прелесть уходящего вперёд времени, здесь его течение притормаживало, хотелось верить, что старость отдалялась, а молодость, умеряя своё кипение, неограниченно продлевалась.
Не желая того, Ган, каждый раз бывая на Чайках (так назывался район), попадал под его ненавязчивое обаяние, постепенно окружающее, сжимающее на душе кольцо щемящей грусти, кружащее опьянением голову. Зайдя в подъезд дома, он поднявшись по четырём ступеням на площадку первого этажа подошёл к дверям лифта. Не успел Карис нажать на кнопку вызова, как на него со спины навалилась страшная тройная тяжесть. Три плотных человека со стёртыми лицами шпиков зашли за ним в подъезд. Незаметно, двигаясь они бесшумно, напали на Гана. И, красный боевик ничего не почувствовал! Обычно человек всегда чувствует, когда к нему достаточно близко подошли со спины, а Ган с нервной системой подпольщика настроенного на постоянное улавливание сигналов потенциальной опасности, должен был почувствовать приближение трёх, недружелюбно настроенных мужиков, и подавно. Но, атмосфера района его расслабила, а профессионализм действий полицаев анестезировал аппарат оперативных предчувствий. Почему его решили брать в подъезде, а не проследили до квартиры или не взяли раньше, оставалось лишь гадать. Гана хотели задержать, это главное, а «что?», «почему сейчас?», когда ему выкручивали руки лязгая перед носом браслетами наручников, становилось не важно. Боролись молча, слышалось лишь пыхтение, свистящее, нетерпеливое сопение шпиков. Гана, быстро сбили с ног. Подтащив к стене успешно ему отжимали руки за спину. Борясь Карис, успел заметить, как по лестнице, сверху спускался какой-то широкий силуэт высокого человека. Потом перед глазами замелькало, тяжесть чужих объятий перестала сдавливать грудную клетку, кто-то вскрикнул, кто-то застонал, а Гана, невероятная, звериная сила, вздёрнув, поставила на ноги.