– Ваших товарищей, всех семерых уже готовят к отправке.
Ган, осознал, прочувствовал, что генерал ему врёт. Что-то там у него не срасталось, поэтому он изворачивался, как мог. Да, переговорщик из него вышел неважный. Не хватало опыта. С вооружёнными людьми разговаривать, это тебе не приказы об арестах мальчишек оппозиционеров подписывать.
– У вас осталось две минуты.
– Послушайте… – Кнут, торопился напрасно, его уже никто не слушал.
Время вышло, протекло сквозь пальцы, улетучилось, испарилось, теперь наступил момент отвечать за свои слова, подтверждать злодейством свои изначально чистые намеренья направленные исключительно на помощь товарищам. Вся тяжесть принятия решения выпала на Гана, как на командира. Его выбор пал на двух американцев. Во-первых, они были иностранцами представляющими державу, которая стала ярким воплощением всего того, что они ненавидели – американские войска до сих пор находились на территории Фаверленда. Их ракеты прикрывали страну от мифической угрозы с востока, а на самом деле, делали Фаверленд целью первой очереди для ответного советского удара. Во-вторых, они являлись представителями высшего менеджмента нефтяного концерна Тексоил. Второй нефтеперерабатывающей компании мира, а значит одному из главных кровопийц эксплуататоров.
Неприятные обязанности палача он возложил на себя. Приходилось жертвовать принципами идеи ради спасения жизни товарищей. Он подозвал к себе Мана. Выйдя с ним во второй салон, дал знак остальным подойти к ним.
– Курт, возьми вон тех американцев, отведи их в нос самолета, к передним дверям.
– Что же, ты решился?
– Мы знали, что такой вариант возможен.
К ним подошёл Отто и Гера. Гера, устала, у неё появились тёмные тени синяков под глазами. Напряжение постоянного ожидания, тяжесть бомбы давящая ей на живот, высасывали из неё жизненные силы.
– Что, свиньи нам отказали? – Отто, был мрачен.
– Они тянут время. Мы обязаны им доказать, что не шутим. Гера, сядь, пожалуйста, ты неважно выглядишь.
– Нет, ничего, всё хорошо.
– Садись. Нечего себя мучить, следить за пассажирами вполне могут двое.
– Да, тебе надо отдохнуть. – Отто, посмотрел на Геру. Рот говорил сурово, а взгляд молил.
Гера, присела на краешек кресла.
– Кто? – Курта, волновало то, кто станет убийцей.
– Я всё сделаю сам. Как мы и договаривались. – Карис Ган, доказал им перед акцией, что в случае, если они будут вынуждены начать расстреливать заложников исполнителем должен стать один боец, чтобы в случае плена к другим членам группы вопросов стало меньше. По поводу того, кто конкретно должен стать палачом, мнения разделились. Никто не хотел убивать невинных обывателей, но и возлагать такую ношу на кого-то одного ребятам казалось несправедливым. Ган, настоял на своём, беря пример с Эйха, он просто прекратил дискуссию, пригрозив роспуском ячейки, по причине возмутительного нарушения партийной дисциплины. – Бери янки, без лишнего шума отведи их к двери. Да, чтобы они не дергались, скажи им, что с ними хочет поговорить посол. Они это любят, думают, что весь мир озабочен единственно их участью. Я буду тебя ждать там.
Американцы, не оказали никакого сопротивления, напротив, когда знающий английский язык пассажир перевёл им, куда их ведут, они пошли с радостью. Ган, встретил иностранных заложников с автоматом наперевес. Первого, того самого краснорожего схватил за шиворот припечатав лицом к стенке, точнее двери. Второго, молодого, но тоже в дорогом костюме, толкнул на дверь Курт. Последовали удары по ногам, американцы бухнулись на колени. Они пытались обернуться, но пара ударов их успокоила.
– Иди, Курт. Плохое зрелище для кого бы то ни было.
Курт, ушёл. Ган, поставил автомат на ведение огня короткими очередями. Сначала он выстрелил в здорового янки и сразу в молодого. Целился он им между лопаток, не хотел, чтобы тела были чрезмерно изуродованы. Поэтому их головы должны оставаться целыми. Застучало – «Ду Ду Ду Ду». – «Ду Ду Ду Ду». – Американцы на секунду затрясшись, обмякли. Тот, что выглядел больше – краснорожий, навалился плечом на второго, после чего они вместе заскользили лбами в угол.
Карис, вернулся к остальным. Заложники заметно волновались. Объяснять им ничего не стал, и так всё всем ясно. Да, и любое объяснение, в подобных обстоятельствах походило бы на оправдание. Не лучшее решение. Он приблизился к креслам, на которых сидели стюардессы. Указав на платиновую блондинку, а потом на ещё одну красотку в форме, он сказал:
– Пойдёмте со мной, мне нужна ваша помощь.
Чтобы они не хлопнулись раньше времени в обморок, Ган пошёл впереди них. Увидев мертвецов, блондинка прижалась к стене с вызовом заявив: