— Уговорила. Пойдём тогда домой. Будем наслаждаться последними ночками на мягкой кровати.
— А потом что будет?
— Потом будет дорога. В дороге всё может случиться, — ответил Гарт.
Мы вышли из клуба и пошли по тёмной улице. Наступила ночь. Многие стали разбредаться по домам. Слышны были разговоры, смех.
— Откуда ты нашёл подсолнухи?
— В поле. Последний летний привет. Поля не убирали, поэтому среди сухостоя можно найти цветочки. Правда они чахленькие. Но всё равно. Все формальности соблюдены.
— Это за тот случай?
— Да.
— А если бы не нашёл, то не подошёл бы ко мне? Посчитал бы, что мы в разводе?
— Да.
— Но утром ты так не считал.
— Обманул. Чего удивилась?
— Не понимаю.
— Арина, есть обычаи. Их надо соблюдать. Но я не хотел, чтоб ты переживала по этому поводу. Это мои проблемы.
— Цветы находить?
— Не только. Всё равно был выход. Можно было бы ромашки найти. Это как извинения. Но подсолнухи лучше. Мне просто повезло сегодня.
— Гарт, а почему у тебя куртка мокрая?
— Потому, — усмехнулся он.
— Не хочешь — не говори, — буркнула я. Почему нельзя нормально ответить на вопрос. Как будто это так сложно. Я же и придумать могу невесть что. Предположить, что...
— Я её выстирал. Не в грязном же в клуб идти, — ответил Гарт. Продолжать разговор он не хотел, но всё же сказал. — Работал в поле. Навоз раскидывал. Не приходить же в таком виде?
— Может стоило переодеться?
— Как будет чего, так переоденусь. Пока у меня есть только эти вещи.
— Надо запасные купить.
— Потом. У нас и без этого трат много. Когда где-нибудь решим корни пустить, тогда и будем парадными костюмами обзаводиться, — ответил он.
— Заболеешь.
— Пока смысл есть, то мне ничего не страшно.
Пока есть смысл. Сложно их понять. Но говорил он уверенно. Оставалось лишь поверить.
ГЛАВА 11
— Это что такое? — спросила я, оглядывая повозку и впряжённое чудо-животное, что спереди напоминало лошадь, а зад был явно коровий.
— Коко. Поверь, это лучше, чем идти пешком, — сказал Гарт.
— Охотно верю. Но мне казалось, что на машине поедем, — косясь на скотину, ответила я. Вблизи мне не доводилось видеть коко. На картинке и издали, когда мы проезжали на машине, но вот так вот близко я животное видела впервые. Мне никогда особо не нравились животные. Я к ним всегда относилась равнодушно. И к другим расам я раньше относилась с долей негатива. А теперь вон от Гарта с ума схожу.
— На машине не получится. Их мало. Сейчас всё нарасхват. Да и бензин денег стоит. А это сам себя прокормит и нам ещё молока даст.
— Выгодное приобретение, — ответила я. Животное подняло на меня ленивые глаза, отмахнулась от мошкары и продолжило жевать жвачку из травы.
— Тебе не нравится? — спросил Гарт.
— Пока не знаю. Для начала надо проверить, как всё это ехать будет. Хотя, какая разница на тягловой тяге или на машине?
— Не понял о чём речь, но ты не против.
— Не против, — я улыбнулась. Гарт стоял облокотившись на телегу и смотрел на меня. Я его продолжала его узнавать всё это время, хотя мы мало времени проводили вместе. Мне надо было закончить дела в больнице, он же бегал по каким-то черновым подработкам, о которых не любил распространяться. Ему не нравилось такое положение дел, но Гарт не жаловался. Я поняла о чём он говорил, когда мы с ним пошли на рынок. Там люди в открытую или игнорировали его или делали вид, что были заняты, но при этом стоило мне обратиться к человеку по тому же вопросу, как «дела» сразу откладывались. Гарту делали исключение, только когда дело касалось семьи. Например, его поздравляли, когда узнавали, что у него скоро ребёнок будет. Или когда мы искали на рынке куртку для меня, то тут даже вопросов не возникало. Мило побеседовали с торговцем. Узнали какие сейчас дороги. Но стоило спросить ботинки для Гарта, то он такую цену заломил, что мы ушли ни с чем.
Оставаться здесь мы не могли. Нужно было уезжать. Искать место, где люди приняли бы нас. Хотя я сомневалась, что такое место будет на этой планете.
— Тогда грузим сумки и поехали? — предложила я. — Солнце светит высоко. Ветер дует в нашем направлении. Ждать нам нечего.
— Согласен с тобой. Тем более повозку я обменял на квартиру, — закидывая сумки в телегу, ответил Гарт.
Сумок было немного. Патрионцы не путешествовали с багажом. Они оставляли всё вместе с квартирой. Мы же взяли лишь сменные вещи, мелочь в виде расчёски, лент, посуды, да сумку с лекарствами. Вот и всё. Можно было ехать. Гарт помог забраться в повозку, которая напоминала короб без крыши на колёсах. Там где сидел возница и пассажир были накиданы подушки. В самом коробе лежал матрас из сена. С боку одеяло. Вот и всё.
— А ты умеешь управлять этим животным? — спросила я, оправляя юбку.
— Но сюда же я доехал, — ответил Гарт.
Я чуть не упала, когда телега медленно двинулась в путь. Рассмеялась. Это было веселее, чем ехать на машине и медленнее, но быстрее, чем идти пешком. Мы выехали из города. Я даже не обернулась в его сторону. Вперёд был смотреть интереснее.
— Вот смотри, ещё несколько месяцев назад, я и думать не могла, что отправлюсь с тобой куда-то вглубь страны.
— И?
— Я изменилась и не могу понять...
— Потому.
— Что «потому»?
— Ты спросишь почему изменилась. Я тебе уже отвечаю. Арина, я могу тебе открыть секрет: нет никаких изменений. Ты прежняя. Может стала проклятой, но ты не менялась. Рядом со мной шелуха слетела. Так и надо.
— Какая шелуха? — не поняла я.
— Когда ты общаешься с кем-то, то шелуха появляется. Ты стараешься быть лучше. Показать себя не такой, какая ты есть. А когда люди сходятся, то шелуха слетает. Больше не надо казаться кем-то. Ты меня воспринимаешь, как себя. Вот и всё, — ответил Гарт.
— Почему?
— Потому. А как иначе?
— Ты также себя чувствуешь?
— Да.
— И ты всегда такой неразговорчивый?
— Я много с тобой разговариваю, — ответил Гарт. — Но не трещу без умолку. Не умею так. И не считаю нужным.
— А что считаешь нужным? — спросила я. Он посмотрел на меня как-то странно.
— Чувствую это будет долгое путешествие, — пробормотал он, подгоняя коко.
— Это намёк, чтоб я помолчала?
— Нет. Говори. Это факт.
— Я обычно так много вопросов не задаю. И не разговариваю так много. Когда сюда приехала, то почти не с кем не болтала.
— Заметил. Даже сейчас почти не разговариваешь.
— Тебя это раздражает?
— Нет. Скорее удивляет как у тебя язык не болит. Но женщины любят разговаривать.
— Мужчины тоже.
— Не всё умеют говорить красиво. Если не умеешь говорить красиво, то лучше помолчать.
— И вести разговор только по делу?
— Да.
— А мы останавливаться будем только вечером или ещё и днём?
— Хоть по три раза на дню. Я никуда не тороплюсь. Но мы только выехали.
— А я сейчас и не прошу об остановке. Просто интересуюсь. До этого я путешествовала лишь с военными. Мы останавливались лишь на ночлег. А сейчас едем с тобой... Ты раньше пешком путешествовал?
— Да. Или на попутках.
— А я раньше на машинах и кораблях. С планеты на планету. Но по самим планетам меня не брали в путешествия. Я на базе оставалась. Ждала их возвращения. Неприятно это кого-то ждать и думать, что они не вернутся.
— Почему не вернутся?
— Всякое в дороге могло случиться. На базе хотя и были всегда другие люди, но они же не родные. Оставаться сиротой мне как-то не хотелось.
— У нас родители не уходят от детей. Отпускают их, когда вырастят.
— Но всякое же может случиться.
— Не случиться, если семья правильно живёт.
— Это как? — спросила я.
— Когда есть любовь, когда есть смысл вернуться домой, то ничего не случается. Как может что-то случиться, если ты каменный? Да, женщина не каменеет. Но мужчина должен её безопасность обеспечить. Если всё правильно, то люди долго живут. Дети хорошие вырастают.
— Такое ощущение, что люди не могут разлюбить.
— Могут. Но это редко бывает. Ветер просто так не сводит. Ты ведь это тоже чувствуешь, но ищешь ответы, понятные для тебя. Тебе недостаточно видеть солнце и греться под его лучами. Ты хочешь знать почему оно восходит и заходит.