За окном Нарн перестал колоть дрова. Стало тихо. Гарт поцеловал мою руку и отнял вязку. Выключил свет.
— Иди сюда, моя хорошая, — позвал он, расстёгивая рубашку. Так было всегда. Страсть накрывала нас часто, стоило опуститься ночи, как наступало безумное время поцелуев и ласк. Порой и днём я чувствовала его горячий взгляд, но днём было много дел, поэтому мы дожидались ночи, которая всецело принадлежала нам. Я списывала на молодость и свежесть отношений такой темперамент и потребность друг в друге, потому что с Денисом у меня такого не было. Всё было намного слабее по эмоциям. С Гартом же они били через край, несмотря на тяжёлый день, усталость пропадала в объятьях друг друга.
Гарт проснулся и быстро поднялся. Это разбудило меня. Я не понимала, что происходит, но решила, что безопаснее будет на полу, рядом с кроватью, а не стоять в полный рост, когда Гарт, пригибаясь, держа пистолеты, подошёл к окну. Я ничего не слышала. Тихая ночь. Может в загоне кто-то мекал и блекал, но животные всегда мычат и блеют. Или сейчас как-то громче, чем обычно? Я так и не поняла причину, по которой проснулся Гарт. Но он считал, что опасность была. Спорить с ним было глупо. В этом у него было опыта больше, чем у меня.
Выстрелы. Они были слышны в другой части дома, но Гарт не торопился идти на подмогу. Он ждал около окна. А я бы на его месте пошла бы на помощь. Вместо этого он подошёл к двери и проверил засов. Я лежала, закрыв руками уши и зажмурившись. Хотелось, чтоб это был сон. Страшный сон. Я мечтала проснуться и больше не видеть таких кошмаров. В той части дома выстрелы прекратились. Мы продолжали ждать. А потом ожидание затянулось до такой степени, что я уснула прямо на полу.
Мне снилось что-то неприятное. Поэтому я была даже рада, когда солнце разбудило меня. Гарт сидел напротив меня, полуприкрыв глаза, но видно было, что он не спал.
— Неспокойная сегодня была ночь, — сказал он.
— Да. Ты не спал?
— Нет. Ждал вторую волну. Но её не было. Увидели, что мы кусаемся и сбежали.
— А почему ты не пошёл на помощь отцу?
— Потому что в доме две комнаты и кухня. Он защищал мать, я тебя, Парт Лалу. У каждого своя территория, которую нужно было отстоять. Зачем её покидать?
— А если кто-то не справился бы? Например, Парт?
— У каждого своя территория и своя задача, — повторил Гарт.
— Хочешь сказать, что остальное — это проблемы другого?
— Скорее это не так важно. Поэтому нам так тяжело и было воевать. Каждый готов был воевать за свой дом, но не за чужой город.
— Одиночки. Каждый защищает только то, что ему дорого, — сказала я.
— Да.
— Мне этого никогда не понять, — покачала я головой. Гарт лишь устало улыбнулся в ответ. Я взяла расчёску. Нужно было себя в порядок провести. Руки почему-то дрожали.
— Ты испугалась.
— Немного.
— Не бойся. Ничего не бойся. Всё будет хорошо. Не дам тебя в обиду.
— Ты мне это уже говорил.
— Мне не сложно повторить, — ответил Гарт. — А тебе это нужно понять. Пока не поймёшь, то не успокоишься.
На кухне за столом сидел сонный Парт. Стоило нам войти, как он начал что-то быстро рассказывать. Путал местами слова, проглатывал буквы. Речь было не разобрать больно путанная она была. Как я поняла, то враг пошёл через кухню. Его встретил Парт и отбил атаку. Больше попыток забраться в дом не было. Поэтому героем этой ночи был Парт. Стоило на кухне появиться Нарну и Мэрти, которая потихоньку уже шла сама, так Парт начал свой рассказ вновь.
— Достойная смена, — сказал Гарт отцу, кивнув в сторону брата. Тот довольно усмехнулся.
— Мэрта, смотрю, ты уже на ногах?
— Сегодня смотрю, так всё зажило. Только идти не удобно.
— Надо обувь специальную заказать. И тогда всё хорошо будет, — сказала я.
Начинался новый день. Гарт со всеми пошёл доить коко. Мы с Мэртой принялись готовить завтрак. Я пыталась понять события прошлой ночи. Получается здесь с детства каждый учиться защищать только «своё». Парт мог держать оружие в руках, значит мог защитить сестру. Но не могли же Нарн и Гарт серьёзно думать, что мальчишка мог справиться с этой задачей? Наверное, всё же подстраховывали. Об этом я спросила Гарта после обеда, который принесла ему на поле. Он не вернулся домой, потому что чинил сарай в километре от дома. Не хотел тратить время на дорогу, поэтому решил отказаться от обеда, чтоб побыстрее закончить.
— Парт хорошо обращается с оружием. Не доверять ему, значит унизить. Мне не доверяли долго. Но я доказал, что могу справиться с задачей.
— Хочешь сказать, что такое часто бывает?
— Всё в жизни бывает, — уклончиво ответил Гарт, отставляя в сторону пустой горшок, в котором я принесла ему кашу. — А теперь сладкое хочу.
— Так ничего не взяла из сладкого, — как-то растерялась я.
— Придётся тебя целовать, — заваливая меня в траву, сказал он.
— Прекрати.
— Чего это я прекратить должен? — спросил он, внимательно посмотрев на меня.
— А то и должен. Вдруг кто мимо пройдёт.
— Трава густая. Солнце высоко. А ты моя жена, которую я имею целовать вот когда захочу, — слегка прикусывая меня за губу, ответил он.
— Опять? Я думала, что ты уже избавился от этой привычки.
— Это не привычка. Ты в последнее время только обо мне думала, а не о чём-то другом. Так и не было повода о себе напоминать. А сейчас ты думаешь «о других». И это при том, что я тебя просто поцеловать хочу, а не юбку задрать.
— Пошло как-то прозвучало.
— Пошло будет когда я это сделаю, — хмыкнул он, грубовато целуя меня в губы. После этого его привлекла прядь волос, что выбилась из моей косы. — Как этот цвет у вас называется? Солнечный?
— Рыжий.
— Рыжий. Надо род так обозвать. Сразу понятно будет откуда чей.
— Чего?
— Для детей и потомков, — ответил он, заваливаясь в траву. — Вряд ли из нашего рода дети будут уходить. Он большим будет. Сильный род — это хорошо.
— Как скажешь, — ответила я.
— Арина, мы завтра дальше в путь поедем.
— Хорошо, — кладя голову ему на грудь, согласилась я. Светило солнце, жужжали пчёлы. Ветер шуршал травой. Было так спокойно и хорошо рядом с Гартом, что с трудом верилось, что такое бывает.
— Больше не боишься?
— Не знаю. Начинаю думать о том, что будет, то становиться боязно. А вот так, когда ты рядом, то мне спокойно.
— Так и должно быть, — прошептал он. Наверное, он всё-таки был умнее меня, говоря, что не всё должно быть объяснено. Зачем объяснять, когда можно почувствовать? Как чувствовать солнце и ветер, так можно чувствовать и заботу.
ГЛАВА 13
Мэрта расстроилась, когда узнала, что мы решились на отъезд. Нарн ничего не сказал по этому поводу. Потом Мэрта мне всё-таки шепнула: он надеялся что мы останемся. Но мы не остались. Нарн был удивлён каким стал Гарт. Он никак не ожидал, что тот станет нормальным мужчиной. Интересно было бы узнать, что был за смысл в этой «нормальности». Наверное, что он обзавёлся семьёй с сильным родом, что мог защитить. Голова у него думала, о чём он это отцу доказал. Не вёлся на более сильного. Гарт ни с кого не брал пример. Не подражал. Он сам был по себе. И это вызывало уважение. Хотя у Нарна и Лала с Партом не подражали ему. У каждого из них был свой путь. Это было видно. Они уйдут, но оставалась надежда, что кто-то захочет вернуться.
И вот опять мы в телеге едем под ярким солнцем по извилистым грунтовым дорожкам. А я начала ощущать себя уже беременной. Появился живот. Стало сложнее переносить поездку. Меня раздражала эта тряска, раздражала дорога. Хотелось уже наконец добраться хоть куда-нибудь и там обосноваться. Я начала понимать, что хочу свою кухню, комнату с мягкой кроватью, а не жестки матрас из соломы. А мы всё ехали и ехали. Конца и края не было этому пути. Я ловила себя на мысли, что вот-вот расплачусь. А через две недели пути действительно стала плакать почти каждый вечер. Я уходила куда-нибудь в сторону от стоянки и ревела. Мне было жалко себя. Жалко свою жизнь. Вновь появились мысли, что вот там, на Земле, Денис сейчас живёт хорошо. Он ходит по чистым улицам. Смотрит по вечерам фильмы, читает книги, а я трясусь в повозке.