Караван тронулся с рассветом. Вереница машин, телег, которые медленно ехали по дороге. Машина покачивалась на неровностях, но ехала довольно мягко. Эта мягкость убаюкивала.
Мы останавливались на привалы около рек. В караване было около двадцати машин. Решено было назначить кого-то дежурного по кухне, кто готовил еду на весь караван. Меня от этой обязанности освободили, как и Рену, так как у нас были маленькие дети. Зато на Жапа и Гарта повесили дополнительные смены в охране каравана. Те не возражали, потому что это было правильным. Нельзя было оставлять караван без присмотра.
Я пользовалась перерывами и стирала пелёнки. Потом их сушила. Когда не успевала высушить, то по совету Рены стала сушить их в кузове машины. Мы с ней растянули верёвки по всему кузову. Во время пути ветерок раздувал наши полотна тканей и они высыхали быстрее.
Хорошо, что не надо было думать, чем кормить малышей. Молока хватало. Только это было утомительное занятие, которое мешало нормально жить. Я себя чувствовала словно привязанной к детям невидимыми верёвочками.
Жизнь была такой сложной и однообразной, что я потерялась в днях. Волосы давно забыли что такое расчёска, а я напоминала собой злую ведьму с покрасневшими глазами. В тот день мы остановились раньше времени. Солнце ещё было высоко, но с горизонта шла туча. Должен был пойти дождь. Пелёнки были постираны и теперь висели на кустах и сушились, а я решила вымыть голову, а потом разобрать пряди, которые напоминали запутавшийся клубок ниток.
— Помочь? — спросил Гарт, подходя ко мне. — Еле тебя нашёл. Опять по каким-то зарослям прячешься.
— В сторону решила отойти, чтоб вот этот позор разобрать, — я показала на копну мокрых волос. — Может их отрезать?
— Не надо, — он взял у меня гребень и встал рядом. — А малыши спят. Даже не верится. Как вспомню сегодняшнюю ночь...
— Всю ночь не спали. Но гроза идёт. Может они это чувствовали? Дети хорошо реагируют на перемену погоды, — ответила я. Закрывая глаза. Было приятно чувствовать, его пальцы, которые осторожно касались моих волос.
— У тебя волосы вкусно пахнут.
— Ромашкой. Она должна была их послушнее сделать.
— Мне нравится. И твои длинные волосы. Они тоже нравятся. Я по тебе скучаю, — тихо произнёс он.
— Я тоже. Но ещё рано. Да и не место здесь.
— Место найти можно. Но знаю, что рано. Тебя только целовать можно, — проводя гребнём по распутанным волосам, ответил он.
— Как у тебя получилось? — я повернулась к нему. Он стоял с серьёзным выражением лица, но при этом глаза смеялись.
— Секрет. Если я его раскрою, то тебе не понадобиться моя помощь, — ответил он, после этого наклонился к моим губам. Поцелуй словно током прошёлся по всему телу. — Если вновь помощь понадобится, то зови.
— Обязательно, — ответила я, делая глубокий вдох. Гарт посмотрел на приближающиеся тучи.
— Пока дождь не начался, надо искупаться, — скидывая одежду, сказал он.
— Вода холодная.
— Как раз то, что нужно. Я сегодня не дежурю. Так что спать рядом будем, — усмехнулся он.
В последнее время мы с детьми и Реной спали в кузове, а мужчины на улице. Но сегодня будет дождь. Значит, будем спать вместе. Надо будет место расчистить в кузове. Я посмотрела на Гарта. Поймала его взгляд. Прошло две недели после родов. Маленький срок. А голод близости уже был сейчас. И с каждым днём он становился невыносимее, тяжелее. Эта ночь будет сложная.
Гроза приближалась медленно и угрожающе. Она пугала своими сизыми тучами и всполохами. Ужин приготовили раньше обычного. Вкусная каша с мясом хорошо поддерживала силы, после трудного дня. Малышка только тоже решила пообедать вместе со всеми, поэтому пришлось отойти в сторону и её покормить, с тоской наблюдая за остывающей кашей. Потом будет пелёнка, укачивание. Малышка была капризной и упрямой. Просто так засыпать в корзинке как брат она не хотела. Её надо было обязательно качать.
— Давай я, — предложил Гарт.
— Что? Сейчас надо пелёнку поменять...
— Я поменяю. А ты поешь, — сказал он, забирая малышку.
— Сегодня ты такой заботливый, — выдавила я.
— А раньше был не такой? — спросил он. Чему-то рассмеялся и пошёл с малышкой к реке. Я же накинулась на кашу, вспомнив, что позавтракать мне не удалось, а на обед мы не останавливались, перекусывая на ходу. Мне же было некогда. Никогда не думала, что маленькие дети — это так сложно. Сложнее было только с сыном Рены, который был настоящим непоседой. Всё время норовил куда-то уползти. Только я успела поесть, даже тарелку не ополоснула, как пришлось кормить малыша. Рыженький, с редкими волосами на голове, он напоминал солнышко. Мелкие глазки сонно морщились, пока он не просыпался окончательно, стоило ему найти грудь. Тогда на меня смотрели внимательные глаза. Сложно было поверить, что этот взгляд был ребёнка.
Гарт вернулась не один, а вместе с малышом Рены и Жапа. Ребёнка он признал и называл сыном. Гарт как-то умудрялся на одно руке держать малышку, а на другой мальчишку, который крепко держал его за шею.
— Я тебя вроде с одним ребёнком отправляла, — рассмеялась я.
— Так смотрю около реки лежит. Надо взять. Не пропадать же добру, — ответил посмеиваясь Гарг. Настроение у него явно было хорошее. В последнее время всё больше хмурым ходил.
— Рена его ищет наверное, — я оглянулась, в поисках подруги.
— Попросили приглядеть, пока они пойдут на цветы полюбуются, — ответил Гарт.
— Так гроза же идёт...
— Успеют. А мы тут пока за всеми приглядим.
Повседневные дела. Пелёнки перевешаны в кузов. Дети внутри. Гарт за ними присматривал. Что-то им рассказывал, пока они не уснули. Я села рядом с ним. Раздались первые удары грома. Ветер принёс свежесть.
— Ты неплохо справляешься, — заметила я.
— Так и должно быть, — ответил Гарт.
— В последнее время...
— Только и думаю о тебе, — перебил он меня. Очередной поцелуй. Мы легли на одеяла. Было приятно вот так лежать рядом. Тихо, спокойно. Любовь. Наверное это и была она, когда не замечаешь трудностей и невзгод. Когда кажется что всё можно преодолеть, лишь надо следовать за ветром и солнцем.
Рена и Жап вернулись как раз к началу дождя. Забрались в свой угол. Смеялись. А дождь разошёлся ни на шутку. Капли так барабанили по тенту, что казалось они хотели пробить крышу. Гремел гром, а всполохи молний проникали даже в наш грузовик. Было страшно. Если бы не Гарт, то я бы точно забралась с головой под одеяло и не вылезала оттуда, пока не пройдёт гроза. А так можно было лежать под одеялом и наблюдать, как ветер гнёт деревья, а молния освещала всё так, словно сейчас был ясный день. Туча прошла мимо. Она понесла грозу дальше. Остались лишь её отзвуки и дождь, который перешёл в затяжной ливень.
— Первая гроза. Она забирает всё старое и приносит новое. С ней приходит надежда на новое, на лучшее. Новый урожай. Новые семьи. Вновь начинает петь ветер, зовя в путь. Именно по весне его зов становится сильнее обычного и заставляет срываться с места, — сказал Жап. Его слова мягко разносились по всему кузову мягким шёпотом. — Обычно гроза в пути — это к удаче.
— Удача нам не помешает, — согласилась я.
— Когда рядом само солнышко, то она обязательно будет с нами, — ответил уверенно Гарт. Мне его уверенности не хватало.
Гархт представлял собой россыпь домиков, что расположились в долине. У подножья гор виднелись два завода, которые пугали своими бетонными стенами и заборами. Их трубы дымили чёрным. Горы были высокие и пугающие. Их белые шапки уходили прямо в небо.
А вот домики были милые. Они были сделаны из камня. Одноэтажные, со скошенной крышей, забором из наваленных камней и огородами. Новый дом. А всё равно было страшно.