В. И. Ленин неоднократно подчеркивал мобилизующую и организующую роль партии большевиков, которая в тяжелейшие годы войны сохранила свою боеспособность, идейную и организационную сплоченность и возглавила борьбу пролетариата и солдатских масс за свержение царизма. «Наша партия, — писал он, — оказалась с массами, с революционным пролетариатом, несмотря… на отчаянные преследования и аресты…»[6] Высоко оценивая деятельность петроградских большевиков в Февральской революции, Ленин указывал на «факт руководства» и «беззаветной помощи петербургским рабочим в великие дни революции со стороны нашей партии»[7].
Глубокий анализ характера движущих сил и перспектив второй русской революции дан в таких ленинских трудах, как «Письма из далека», «Апрельские тезисы», «Письма о тактике», «Задачи пролетариата в нашей революции», в выступлениях Ленина на Петроградской общегородской конференции и на Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б). В. И. Ленин показал роль пролетариата как главной движущей силы и гегемона революции, обосновал значение его союза с солдатско-крестьянскими массами. «Революцию совершил пролетариат, он проявил героизм, он проливал кровь, он увлек за собой самые широкие массы трудящегося и беднейшего населения»[8].
В ленинских работах вскрыты особенности и противоречия Февральской революции, классовый источник и классовое значение двоевластия. В. И. Ленин показал, что Февральская революция зашла дальше обычной буржуазно-демократической революции, дойдя вплотную до революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, что создало благоприятную почву для ее дальнейшего развития и углубления. Огромное историческое значение имела ленинская трактовка Февраля 1917 г. как такого рубежа, с которого пролетариату России открылся путь ко второму, социалистическому этапу революции.
Изучение Февральской революции является важной задачей советских историков, тем более что многие ее аспекты подвергаются грубому искажению в буржуазной историографии[9]. Известно, что вскоре же после февральского переворота либеральная буржуазия попыталась приписать себе лавры свержения царизма.
В марте 1917 г. «Правда» с возмущением писала: «Петроградское телеграфное агентство осведомляет Европу о русской революции очень односторонне… Вся революция официально предстала поэтому перед глазами Европы как дело русской либеральной буржуазии»[10]. В книге лидера кадетской партии П. Н. Милюкова «История второй русской революции» думские либералы обряжены в тогу революционеров, а сама Дума превращена в главного героя событий. Оказывается, именно она «дала уличному и военному движению… знамя и лозунг и тем превратила восстание в революцию, которая кончилась свержением старого режима и династии»[11]. Эту лживую версию в свое время целиком поддержала меньшевистская историография[12], а ныне ее охотно муссируют многие западные реакционные историки[13].
Уже в первые годы Советской власти, а затем в 20-х годах было немало сделано для исследования различных проблем Февральской революции. Развернулась работа по расширению источниковедческой базы, появились мемуарные и научные труды. Большую роль в защите и утверждении ленинского анализа Февральской революции сыграла критика троцкистских ошибочных положений по вопросам Февраля и Октября 1917 г., попыток Троцкого смазать буржуазно-демократический характер Февральской революции, принизить революционную роль крестьянства и Советов[14]. В трудах советских историков М. Н. Покровского, Б. Б. Граве, Э. Б. Генкиной, A. Л. Сидорова, Я. А. Яковлева была подвергнута основательной критике и либерально-меньшевистская точка зрения на движущие силы революции. Так, М. Н. Покровский писал о русской буржуазии, что она взяла на себя «роль маклера между революцией и царизмом»[15]; Э. Б. Генкина, анализируя ход событий, показала, что «Февральская революция победила… как рабоче-крестьянская революция, под руководящим влиянием пролетариата»[16]; Я. А. Яковлев обосновал тезис, что «у истока Февральской революции — стачка»[17]. Эти историки плодотворно разрабатывали ленинскую мысль о гегемонии пролетариата в революции.
Исследовательская работа в области проблематики Февральской революции особенно усилилась за последнее десятилетие. Появились отдельные монографии и статьи, которые ввели в научный оборот новые материалы, явились серьезным шагом вперед в деле изучения второй русской революции[18]. Советские историки, опираясь на ленинские работы о Февральской революции, уточняют и углубляют наши представления о тех процессах, которые определили ход и исход буржуазно-демократического переворота в феврале 1917 г., его специфические черты и особенности. К 50-летию Февральской революции вышли крупные обобщающие монографии, которые подводят итоги многолетней исследовательской работы на данном участке исторической науки и выдвигают новые интересные мысли и выводы[19].
9
См. Г. 3. Иоффе. Февральская революция 1917 года в англоамериканской буржуазной историографии. М., 1970; Г. Т. Косых. Февральская революция 1917 года в освещении английской буржуазной историографии. «Вестник Ленинградского университета», № 8, вып. 2, апрель 1967 г.
11
П. Н. Милюков. История второй русской революции, т. I, вып. 1. Киев, 1919, стр. 24. Те же мотивы развивал и А. Ф. Керенский, подвизавшийся в свое время в США в роли «специалиста» по русской истории. В 1965 г. вышел очередной том его литературных забав — «Россия и поворотный пункт истории», в котором вновь утверждается, что Февральскую революцию совершили не народные массы, а так называемые «силы демократии» во главе с кадетской партией.
12
Так, Потресов, характеризуя общественное движение накануне Февральской революции, писал: «В этом движении Россия цензовая, Россия третьеиюньского правительства совершенно очевидно преобладала над демократической Россией, над Россией крестьянской и особенно рабочей» («Очерки по истории Октябрьской революции», т. II. М.—Л., 1927, стр. 35).
13
Например, английский историк А. Палмер в «Словаре современной истории» утверждает, что в России были две «основные группы революционеров: либеральная интеллигенция и большевики. Первая совершила Февральскую революцию, вторая — Октябрьскую».
14
См. П. Горин. К вопросу о троцкистской оценке движущих сил Февральской революции 1917 г. «Пролетарская революция», 1928, № 3 (34).
16
Э. Б. Генкина. Февральский переворот. «Очерки по истории Октябрьской революции», т. II, стр. 52.
17
Я. А. Яковлев. Февральские дни 1917 года. «Пролетарская революция», 1927, № 2–3, стр. 75.
18
См. Е. Д. Черменский. Февральская буржуазно-демократическая революция в России. М., 1959; И. П. Лейберов. Петроградский пролетариат в борьбе за победу Февральской буржуазно-демократической революции. «История СССР», 1957, № 1; его же. О революционных выступлениях петроградского пролетариата в годы первой мировой войны и Февральской революции. «Вопросы истории», 1964, № 2; А. М. Анфимов. Российская деревня в годы первой мировой войны (1914 — февраль 1917 гг.). М., 1962; В. М. Миллер. Начало демократизации старой армии в дни Февральской революции. «История СССР», 1966, № 6; С. А. Артемьев. Состав Петроградского Совета в марте 1917 г. «История СССР», 1965, № 5; М. Н. Потехин. К вопросу о большевизации, классовом и партийном составе Петроградского Совета. «Труды Ленинградского политехнического института. Общественные науки», № 261. Л., 1966; А. Я. Грунт. Возникновение Московского Совета рабочих депутатов в 1917 г. «История СССР», 1967, № 2; В. Л. Харитонов. Лютнева революцiя 1917 року на Українi. Харькiв, 1966; Г. И. Злоказов. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в период мирного развития революции (февраль — июнь 1917 г.). М., 1969.
19
См. И. И. Минц. История Великого Октября, т. 1. Свержение самодержавия. М., 1967; Э. Н. Бурджалов. Вторая русская революция. М., 1967, и др.