Но если общий ход Февральской революции, ее причины и результаты в настоящее время довольно широко исследованы, то значительно хуже обстоит дело с изучением и освещением роли большевистской партии в этой революции. Многие вопросы здесь еще ждут своего углубленного исследования.
Первые работы о деятельности партии большевиков в период империалистической войны и Февральской революции также появились в начале 20-х годов. Это были прежде всего воспоминания активных участников революции, написанные по живым следам событий, А. Г. Шляпникова, В. Н. Каюрова, В. Н. Залежского, Н. Ф. Свешникова, К. Кондратьева и других[20]. Заметное место среди этой литературы занимают книги Шляпникова (одного из членов Бюро ЦК), в которых содержится обширный фактический материал о деятельности большевистских организаций, прежде всего Петербургского комитета и Русского бюро ЦК, во время первой мировой войны и Февральской революции.
Однако этот материал требует критического подхода. Дело не только в отдельных неточностях, следует учитывать субъективизм в освещении ряда явлений партийной жизни, в результате чего они нередко излагаются односторонне, причем некоторые ошибки Русского бюро ЦК оправдываются, а роль самого Шляпникова преувеличивается[21].
Что касается общей линии работ Шляпникова — его анализа, обобщений, то она наиболее уязвима. В оценке Февральской революции Шляпников не опирается на основополагающие работы В. И. Ленина и поэтому неточно определяет характер и движущие силы революции. Крайне поверхностно описывает Шляпников историю создания Петроградского Совета. Он явно принизил роль большевиков, в частности Выборгского райкома партии, в создании Петроградского Совета и выдвинул весьма однобокое объяснение причин меньшевистско-эсеровского засилья в нем. Это объяснение долгое время бытовало в нашей литературе.
Во второй половине 20-х годов появляются и первые научные историко-партийные работы по Февральской революции. К. Шелавин в своей книге «Рабочий класс и ВКП(б) в Февральской революции» предпринял первую попытку выяснить численность и состояние партии в канун февраля 1917 г. Автор привел данные по партийным организациям 13 наиболее крупных городов, а также по Московской губернии и Уралу. И хотя эти цифры в большинстве случаев были занижены, автор сделал правильный вывод. «…Большевики к февралю 1917 г., — писал он, — сколотили организацию, исчислявшую тысячи передовиков-пролетариев, и этим заложили фундамент своей конечной победы. Такого кадра не было ни в одной партии»[22]. Шелавин в общих чертах исследовал нелегальную деятельность партии и ее работу в легальных организациях. Правильно отметив, что «было бы совершенно напрасно искать в Феврале организованности Октября», он в то же время проявил недооценку организующей роли большевистской партии в дни февральского переворота. Это привело его, на наш взгляд, к ошибочному заключению, что «никакого организационного центра восстания у большевиков в решающий момент не оказалось»[23].
Ту же ошибку в той или иной форме повторил Я. А. Яковлев в своей в целом интересной и содержательной работе «Февральские дни 1917 г.». В ней он со всей категоричностью утверждал, что «никакого действительного руководства ходом революции со стороны бюро Центрального Комитета большевиков не было и не могло быть… Руководство большевистской партии выражалось не в том, что тов. Шляпников давал те или иные лозунги. Оно выражалось совсем в ином: сотни и тысячи рабочих, учившихся на большевистской «Правде» в 1912–1914 гг., прошедших школу 1905 года, знавших о непримиримой по отношению к войне позиции большевиков, воспитанных на неурезанных лозунгах революции против самодержавного режима, сливаясь с толпой, иногда выдвигаясь из толпы вперед, стихийно оформляли стихийное же движение сотен тысяч, выдвигая действительно революционные лозунги, поднимая красные флаги, ведя толпу против городовых и офицеров. Таков был тип большевистского руководства в февральские дни»[24].
20
А. Шляпников. Канун семнадцатого года. Воспоминания и документы о рабочем движении и революционном подполье за 1914–1916 гг., ч. I–II. М.—П., 1923; его же. Семнадцатый год, кн. 1–2. М.—Л., 1923–1925; В. Каюров. Шесть дней Февральской революции. «Пролетарская революция», 1923, № 1(13); В. Н. Залежский. Первый легальный Пека. «Пролетарская революция», 1923, № 1(13); Н. Свешников. Отрывки из воспоминаний. «Петроградская правда», 14 марта 1923 г.; К. Кондратьев. Воспоминания о подпольной работе петербургской организации РСДРП(б) в период 1914–1917 гг. «Красная летопись», 1923, № 5, № 7.
21
Это преувеличение собственной роли сказывается и в письмах А. Г. Шляпникова в Заграничное бюро ЦК. Там нередко встречаются такие фразы, как «все приходится «толкать» самому», «вce приходится делать самому» и т. п. (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (в дальнейшем — ЦПА ИМЛ), ф. 2, оп. 5, ед. хр. 618, л. 1; ед хр. 640, л. 1).