Уже в 1916 г. отмечены отдельные случаи перехода солдат на сторону бастующих рабочих. Об этом ярко свидетельствовал факт поддержки Октябрьской политической стачки петроградских рабочих солдатами 181-го полка. Чутко улавливая настроение солдатских масс, «Социал-демократ» в январе 1917 г. писал: «На армию можно рассчитывать, если в стране будет восстание»[306].
Война привела к дальнейшему разорению и обнищанию крестьянства, ускорила процесс его политического созревания, изживания последних монархических иллюзий. В 1916 г. увеличилось число крестьянских выступлений, они стали более массовыми и острыми по форме. В борьбу начали втягиваться и национальные окраины. В Казахстане и Средней Азии в 1916 г. произошло массовое стихийное восстание против царизма, которое носило характер национально-освободительного движения.
Глубокое недовольство охватило широкие слои городского мелкобуржуазного населения. Революционный кризис быстрыми темпами развивался и в тылу и на фронте. Он охватил все стороны социально-экономической и политической жизни страны, все классы и социальные слои. «…B царской России, — отмечал Ленин, — где дезорганизация была самая чудовищная и где пролетариат самый революционный (…благодаря живым традициям «пятого года»), — революционный кризис разразился раньше всего»[307]. Трудящиеся массы больше «не хотели» жить по-старому, а господствующие классы уже «не могли» управлять и хозяйничать по-старому. В конце 1916 — начале 1917 г. царизм оказался изолированным, в стране сложилась революционная ситуация.
Но самодержавие не могло рухнуть само. Требовалась сила, которая способна была бы использовать создавшуюся обстановку и в открытых боях покончить с царизмом. Такой силой явился российский пролетариат, руководимый партией большевиков.
Мы уже отмечали, что в меньшевистско-эсеровских писаниях февральские события рисуются как разгул необузданной стихии, как такое движение масс, которое проложило себе дорогу независимо от тех или иных политических партий. «Ни одна партия, — утверждал меньшевик Н. Суханов, — не готовилась к великому перевороту. Все мечтали, раздумывали, предчувствовали, ощущали…»[308]. Ему вторит В. Зензинов, собрат из эсеровского лагеря. «Революция, — писал он, — ударила как гром с неба и застала врасплох не только правительство, Думу и существовавшие общественные организации… она явилась неожиданностью для нас, революционеров»[309]. Буквально то же самое пишут сегодня буржуазные фальсификаторы истории КПСС, усердно перепевающие меньшевистско-эсеровские домыслы. Так, М. Фейнсод в книге «Как управляется Россия» утверждает, что Февральская революция, «которую все революционные партии ожидали, застала всех их врасплох»[310].
Только вот вопрос: каких революционеров февральская гроза застала врасплох? Мелкобуржуазные партии, находясь на оборонческих позициях, не готовились к революции, и она для них в самом деле была ударом грома. Правда, с подъемом рабочего движения летом 1915 г. мелкобуржуазные партии несколько активизировали свою деятельность, но эта активность была направлена на то, чтобы овладеть развернувшимся движением, совлечь его с революционных и антивоенных позиций, подчинить интересам буржуазной оппозиции. Так, на состоявшейся в июле 1915 г. Поволжской конференции меньшевистских групп были приняты расплывчатые решения о «скорейшем заключении мира», о всеобщей политической амнистии, о поддержке лозунга «ответственного министерства», если он будет выдвинут «прогрессивными политическими группами» (т. е. либеральной буржуазией. — Авт.)[311].
И лишь в связи с нарастанием революционного кризиса и полевения мелкой буржуазии определился некоторый поворот меньшевиков и эсеров от полного отказа от революционной борьбы с царизмом ради «обороны» страны к весьма робким и половинчатым призывам к революции во имя «спасения» страны и для «победы над врагом». Осенью 1915 г. меньшевики-оборонцы начали говорить об «устранении, свержении или уничтожении того режима, который привел страну на край гибели», оговариваясь при этом, что «демократизация страны не может быть отделена от ее защиты»[312]. Это было выражением революционного шовинизма, ограниченного узкими рамками буржуазного переворота, который должен был передать власть в руки буржуазии ради быстрейшего завоевания победы в империалистической войне.
312
«Воззвание петроградских меньшевиков-оборонцев ко всем рабочим». «Канун революции». Пг., 1918, стр. 104.