Помня уроки 1905 г., петроградские большевики проявили исключительную энергию в борьбе за солдатские массы. Член Выборгского райкома И. П. Жуков отмечает, что после окончания одного из заседаний райкома в феврале 1917 г. «все разошлись по воинским частям»[394]. В казармах петроградского гарнизона вели революционную пропаганду опытные большевистские работники: Н. А. Милютин, Г. В. Елин, С. И. Петриковский, С. А. Черепанов, А. Тайми и др. 26 февраля Тайми пробрался в бронедивизион. «В солдатском кружке меня ждали с нетерпением, — рассказывает он. — Настроение в дивизионе было боевым. Людям нужен был только сигнал. Я сказал, что каждый час может начаться вооруженная борьба народа с самодержавием, что обязанность сознательной части солдат — помешать использованию бронедивизиона против революции и в нужный момент присоединиться со своим оружием к народным массам»[395].
Большевики прибегали к самым различным формам и средствам для ведения революционной работы среди солдат: митингам, беседам, листовкам и т. д. Днем 25 февраля А. К. Скороходов и И. И. Худяков, переодевшись в солдатские шинели, проникли в баню на Петрозаводской улице, где в это время мылись солдаты пулеметной команды. Большевики призвали пулеметчиков переходить на сторону восставшего народа. Солдаты-пулеметчики обещали рабочим помочь в борьбе с полицией[396]. Вечером того же дня рядовой 1-го пехотного запасного полка бывший рабочий П. М. Ершов пронес в казармы около полусотни листовок Петербургского комитета и распространил их среди пехотинцев. Работник Бюро ЦК Н. И. Подвойский, который под залог вышел на несколько дней из тюрьмы перед отправкой в сибирскую ссылку, использовал свое «освобождение» для установления связей с большевистской ячейкой 1-го запасного автобронедивизиона, возглавляемой Г. В. Елиным, бывшим рабочим Коломенского паровозостроительного завода. К. Е. Ворошилов, работавший в то время в механических мастерских «Сургайло и К0», вел пропаганду среди солдат лейб-гвардии Измайловского полка.
Заводские партийные коллективы устанавливали связи с отдельными воинскими частями. Путиловские большевики направили в расположения воинских частей своих лучших агитаторов. И. В. Огородников уехал в Ораниенбаум. Там среди солдат — бывших путиловцев у него было много знакомых. Ф. Кузнецов отправился в Стрельну к пулеметчикам, Г. И. Самодед — к измайловцам, рота которых была размещена за заставой, М. А. Войцеховский и И. Я. Генслер собрали группу солдат-павловцев, работавших на заводе, и дали им задание развернуть революционную агитацию в казармах Павловского полка[397]. Ив других местах большевики, рискуя жизнью, проникали в казармы, беседовали с солдатами или организовывали демонстрации возле казарм, провозглашали революционные лозунги, словом, пользовались каждым удобным случаем, чтобы призывать солдат к единению с рабочими.
Много героизма и настойчивости проявили большевики и сочувствующие им рабочие в борьбе за вовлечение в движение отсталых слоев пролетариата на тех предприятиях, где особенно сказывалось влияние оборонцев. Так, на Трубочном заводе утром 25 февраля вспыхнули ожесточенные стычки между революционно настроенными рабочими и оборонцами, не желавшими примкнуть к забастовке. На помощь последним были вызваны солдаты, убившие одного рабочего. Это вызвало всеобщий взрыв негодования, и вскоре весь завод стал, десятитысячная смена рабочих влилась в ряды демонстрантов[398].
25 февраля большевикам удалось вовлечь в движение и коллектив другого гиганта — Обуховского завода. Еще накануне группа заводских большевиков обошла квартиры многих обуховцев, призывая их принять, участие в стачке и демонстрациях. Вожак обуховских рабочих, большевик с 1904 г. Е. П. Онуфриев вспоминает:
«Мы готовили людей к организованному выступлению против царской власти»[399].
Вовлечение в движение крупнейших предприятий столицы сыграло решающую роль в организации всеобщей забастовки, за ними потянулись и рабочие более мелких заводов и фабрик, а также средние слои населения. 25 февраля впервые отдельные революционно настроенные солдаты начали переходить на сторону рабочих. Социальная база революции стала расширяться за счет демократических слоев населения и армии. Утром 26 февраля должен был вновь собраться ПК. Петроградская охранка, осведомленная об этом провокатором, совершила налет на явочную квартиру ПК и арестовала трех его членов — А. К. Скороходова, А. Н. Винокурова и Э. К. Эйзеншмидта[400]. В литературе нередко утверждается, что были арестованы почти все члены ПК и он прекратил свое существование[401]. На самом же деле на свободе остались восемь членов ПК: И. Д. Чугурин, К. И. Шутко, Н. Г. Толмачев, С. И. Афанасьев, Н. Ф. Агаджанова, П. Т. Коряков, П. И. Ганшин и А. П. Костина. Однако, обеспокоенное провалом ряда членов Петербургского комитета, Бюро ЦК временно передало функции ПК Выборгскому районному комитету, который и до этого находился в центре революционной борьбы петроградского пролетариата. Вернее сказать, на завершающем этапе Февральской революции в столице действовал единый руководящий орган, который состоял из членов Бюро ЦК, членов Выборгского райкома и уцелевших от ареста членов ПК.
397
См. М. Миттельман, Б. Глебов, А. Ульянский. История Путиловского завода, стр. 551–552.
400
См. Н. Ф. Свешников. Выборгский районный комитет РСДРП(б) в 1917 г. «В огне революционных боев», стр. 84.
401
Так, П. Березов пишет: «Ввиду того что среди арестованных оказались почти все члены ПК и практически он на время прекратил свою деятельность, общее руководство революционной борьбой питерских рабочих тотчас же взяло на себя Русское бюро ЦК партии» (П. Березов. Свержение двуглавого орла. М., 1967, стр. 113).