– Ну, не без этого.
Настроение, испорченное неприятной беседой с Дуплетом, постепенно возвращалось, и я поймала себя на мысли, что, оказывается, женщине надо для счастья так мало – просто чувствовать себя именно женщиной. Ловить восхищенные мужские взгляды, купаться в этих лучах, понимать, что, вполне возможно, где-то рядом твой принц… принца можно даже без коня, а можно даже и не совсем принца, главное ведь что – чтоб мужчина был достойным представителем…
– Санечка, а чего это ты тут пашешь? – от размышлений о женском счастье отвлёк завсегдатай клуба дядя Гена. Кажется, он улыбается всегда – выигрывает ли в бильярд, проигрывает, болеет или здоров. Вот и сейчас. Я тоже решила не хмуриться. И на мою ответную улыбку, дядя Гена, также как Игорь несколько минут назад, полюбопытствовал: – Скучно тебе, дитёныш?
– Да вот, решила вспомнить времена, когда клуб только открывался, а я была и за официантку, и за бармена, – в глаза бросилась какая-то маета дядьки, несмотря на радушную улыбку. – Что-то случилось, Геннадий Яковлевич?
– Виктора сегодня видел… дерганый какой-то, рычит на всё, что движется. А что не движется, двигает и снова рычит, – он поджал губы и, виновато глядя на меня, всё же сказал: – Тебе грозился.
– Даже так? – я вскинула бровь и ухмыльнулась, гадая какие кары небесные он мне напророчил, но решила уточнить, чтоб не напрягаться и на поверку всё оказалось гораздо банальнее, чем я ожидала.
– Прям так сказал: “Убью суку”, – дядя Гена вздохнул печально и погладил ладонью в области сердца. – Вот не поверишь, аж сердце прихватило, как услышал, что этот гадёныш сказанул. – Я уже много лет назад научилась понимать все жесты и всю мимику подобного контингента, а потому поставила перед страдальцем стопку, а то не ровен час ещё слезу мне здесь пустит. – Ох, Санечка, ну, что ты, не стоило… – может, и не стоило, но я не успела моргнуть, а рюмки уже и след простыл, точнее, её содержимого, благо хоть тара осталась. – Так чего он так на тебя обозлился?
– Да проигрался в покер в пух и прах, пытался денег у меня занять, а я ему в этот раз отказала. Вот и весь сказ.
– Да? – не поверил мне ни дядя Гена, ни навострившие уши охранники и Кира. Да и плевать. – Ну, ничего, он с головой дружить умеет, когда ему самому это надо, так что найдёт деньги. А ты не огорчайся его словам, это же он в сердцах.
– Геннадий Яковлевич, я близко к сердцу могу принять только коньяк и бриллианты, – радостно засмеяться для успокоения души, к сожалению, не своей и, оттеснив Киру, переключиться на подошедшего к бару гостя.
– Ну, я пойду вон, с мужиками поиграю… – ещё оглядываясь, дядь Гена отчалил к столу, а я, наконец, выдохнула. Мужики, порой, хуже баб. Утолить любопытство для них ещё более опьяняющее, нежели водка. А мне ну никак нельзя, чтобы то, что узнала я, узнали остальные.
– Александра? – от знакомого баритона я вздрогнула. Нет, не от испуга, а потому что нутро задрожало от воспоминаний ночи любви.
– Василий? – сначала спросила, а потом подняла глаза и поняла, что слух и интуиция меня снова не подвели.
– Ты что здесь делаешь? – он смотрел на меня так, что я не могла уловить какую-то одну его эмоцию. Парня просто распирало. Радость, восторг, восхищение, недоверие, испуг и ещё чёрт знает что.
– Где?
– Здесь?
– Здесь – понятие обширное. Где здесь? Здесь, – я обвела руками зал. – Или здесь, – постучала наманикюренными ноготками по барной стойке.
– Чёрт… везде! – на нашу беседу не обратил внимания только ленивый. А поскольку ленивых в зале не наблюдалось, то все взгляды были устремлены в нашу сторону. Честно признаться, даже захотелось сыронизировать и выдать что-то на манер латиноамериканских сериалов. – Выходи из-за стойки, немедленно! Это не для тебя!
– Да ну? – сначала я обалдела от такого напора, а потом развеселилась, оперлась о стойку и с улыбкой посмотрела на Васю. А что, хорош. – А что для меня?
– Много чего, но уж точно не работа официантки в бильярдной, – говорит чётко уверенно, глаза пылают праведным гневом. Кажется, утренние мои слова относительно того, что он минутная слабость действия не возымели.