Играть условились до десяти побед. Нельзя дать слабину, не время и не место демонстрировать женственность. Игра в поддавки здесь была бы неуместна. Девять : ноль. Каждая партия может стать последней, но кто знает, чего можно ожидать от человека, который держит за горло очень много влиятельных людей. Счёт в десятой партии семь : ноль. Есть верный шар, главное – не ошибиться. Удар…
– Партия и игра, Николай Степанович, – произнесла это тихо и бесшумно положила кий на стол.
– Да, девочка, удивила ты меня, – хоть в голосе и не слышно угрозы, она не могла себе позволить расслабиться. – До сегодняшнего дня я считал себя профессионалом.
– Посмею предположить, что вы играли не в полную силу, – рискованно говорить ему такое, но и молчать нельзя.
– Не имею привычки поддаваться, девочка, – он смотрел пристально, оценивающе, а она боялась, что он не выпустит её отсюда. – Можешь ни о чём не беспокоиться. Ты выиграла, так что вопрос решим.
– Спасибо за игру, – под тем же тяжёлым взглядом она медленно, стараясь скрыть нервенную дрожь, раскрутила кий и, закрыв тубус, собиралась откланяться, ибо сил находиться там дольше, попросту не было. Всё ещё беспокойно. – Ник…
– Не откажешься отобедать со мной? А то мне, старику, скучно в одиночестве, – ждал, изучал, пытался обнаружить на её лице хоть толику страха, но не получилось.
– С удовольствием, Николай Степанович.
Стоило только двери кабинета за ними закрыться, как открылась другая – та самая, что рядом с огромным зеркалом на стене – запуская в помещение молодого мужчину.
– Какая интересная девочка… это будет забавно, – ухмылке, которая украсила лицо мужчины, мог бы позавидовать Чеширский кот, вот только, к счастью, им никогда не встретиться.
* * *
– Хорош, очень хорош. Девка знает толк, я бы такой не выбрал никогда, – Хромов, мужчина лет шестидесяти, поджарый, для своих лет, выглядящий очень даже молодо, стоял возле бильярдного стола и зачищал кий махровкой. – Согласен, Костя?
За ним, сидя у бара, наблюдал холёный молодой мужчина, едва заметно улыбаясь. Хотя, такую мину сложно назвать улыбкой, скорее, усмешкой.
– Конечно, Николай Степанович, – он хотел ещё кой-чего присовокупить, но решил повременить с высказываниями, пока большой босс не позволит.
Николай Степанович хмыкнул и посмотрел на собеседника исподлобья, словно, оценивая. Он знал про этого парня много больше остальных, наверное, поэтому и был уверен в его преданности, несмотря на поганый характер Константина. Аккуратно положив кий на стол, пройдясь по нему напоследок бархоткой, Николай Степанович подошел к барной стойке и поинтересовался:
– Сколько тебе нужно времени, чтобы разобраться со своими делами?
Тот в ответ только пожал плечами и, отхлебнув, уже остывший кофе, заметил:
– Вы же знаете, что времени мне нужно столько, сколько вы скажете, – подумав секунд десять, он весело добавил: – А что, есть чем заняться мне бездельнику?
– У меня для тебя всегда есть работа.
Костя радостно закивал на манер китайского болванчика:
– Да, да, работа у вас для меня всегда есть, только благодаря вам и существую! Вы ж мне как отец родной, Николай Степанович.
– Не юродствуй, – мужчина только отмахнулся, – знаешь же, как я отношусь ко всей этой деятельности. Но, сам понимаешь, надо как-то выживать, надо.
– С волками жить по-волчьи выть? Помню, если не мы, то обязательно нас, – Константину всегда нравилось разговаривать со старшим товарищем. Но ещё больше ему нравилось того раздражать, демонстрируя веселость и беззаботность при беседе. Пожалуй, только он и мог позволить себе подобное поведение. Каждый из свиты Хромова ждал, когда у него закончится терпение, и он просто-напросто пристрелит зарвавшегося щенка, хоть и не бесталанного в плане решения спорных вопросов.