Демократизм эсеровской аграрной программы заключался именно в том, что она правильно отразила стремление крестьянской демократии к полному уничтожению остатков крепостничества, к ликвидации помещичьего землевладения. «Ложный в формально-экономическом смысле, народнический демократизм, — писал В. И. Ленин, — есть истина в историческом смысле; ложный в качестве социалистической утопии этот демократизм есть истина той своеобразной исторически-обусловленной демократической борьбы крестьянских масс, которая составляет неразрывный элемент буржуазного преобразования и условие его полной победы»110.
В замечании В. И. Ленина: «…с.-р. потому носят свое двойное прозвище, что их социализм вовсе не революционен, а революционность не имеет ничего общего с социализмом»111 — содержится очень точная характеристика сущности эсеровской программы, особенно ее аграрной части. В ней ясно видно, что социализм эсеров мелкобуржуазный, утопический, а не революционный, а их революционность носит характер отнюдь не социалистический, а всего лишь демократический.
Сочетание этих двух сторон программы эсеров являлось для В. И. Ленина исходным моментом при выработке отношения к ней революционной социал-демократии. Он требовал от марксистов, не смешивая буржуазные меры с социализмом, поддерживать буржуазно-демократические преобразования против крепостников и крепостничества, «заботливо выделять из шелухи народнических утопий здоровое и ценное ядро искреннего, решительного, боевого демократизма крестьянских масс»112.
Резко и справедливо критикуя «трудовое начало» и уравнительность как отсталый, реакционный, мелкобуржуазный социализм, нельзя было забывать, что эти теории одновременно выражали передовой, революционный, мелкобуржуазный демократизм и служили знаменем борьбы против крепостнических порядков. Забвение этого положения приводило к тому, что ни одно из оппортунистических течений никогда не могло правильно решить крестьянского вопроса. К его решению они подходили либо с правореформистских и догматических позиций, либо с позиций мелкобуржуазного революционаризма и ультрареволюционной левизны. В силу этого обстоятельства одни из них (меньшевики, троцкисты) недооценивали крестьянство и считали его союзником буржуазии, а другие (эсеры и иные мелкобуржуазные партии народнического направления) преувеличивали его революционность и считали главной движущей силой революционного процесса.
«Социалистическая фраза» интеллигентов-эсеров, которые были «из рук вон плохими социалистами», ни при каких обстоятельствах победить не могла, но крестьянская демократия при благоприятных исторических условиях могла добиться победы. Эта победа вопреки надеждам эсеров развеяла бы легенду о всеспасающем действии уравнительного землепользования, но в конце XIX — начале XX в. именно эта доктрина выражала решимость крестьянских масс очиститься от всех и всяких остатков крепостничества.
Таким образом, даже центральная, аграрная часть эсеровской программы заключала в себе ряд противоречий. Но еще рельефнее черты мелкобуржуазного социализма, эклектизм и расплывчатость выступали при решении других проблем будущего устройства общества. «Идеи, выражающие потребности, интересы, стремления и вожделения известного класса, — писал В. И. Ленин, — носятся в воздухе, и скрыть тождество этих идей не в силах никакое разнообразие костюма, никакие варианты то оппортунистической, то «социалистски-революционной» фразы. Шила в мешке не утаишь»113.
Российский эсер со своими идеями мелкобуржуазного народничества «оказывается «поневоле братом» европейского реформиста и оппортуниста, который, когда хочет быть последовательным, неизбежно договаривается до прудонизма»114. Характер эсеровских взглядов как разновидности домарксистского, мелкобуржуазного социализма нашел свое выражение в тесной связи с раскритикованными еще Марксом и Энгельсом представлениями о социализме Бакунина и Прудона
Как известно, мелкобуржуазным утопическим социалистам Прудону и Бакунину ломка общественных отношений представлялась как разрушение многих общественных связей, характерных для эпохи капитализма, смена централизации полной децентрализацией, замена сложной системы капиталистических связей между людьми и странами самодовлеющими коммунами-ассоциациями. Прудон считал, что появление нового общества начнется с организации более или менее обособленных ассоциаций, основанных не на общественной собственности, а на эквивалентном обмене продуктами и услугами. Бакунин полагал, что освобождение труда заключается в установлении независимой друг от друга деятельности отдельных небольших групп. Их теории отражали анархические настроения мелких буржуа, боявшихся капитализма и видевших в нем прежде всего угрозу разорения мелких собственников. Они, как указывал Маркс, являлись выражением утопических мечтаний мелкой буржуазии, которую вытеснял крупный капитал.