Ван отошел от руководства партией в конце 2017 года, после пяти лет работы в качестве антикоррупционного царя Си, а весной следующего года стал вице-президентом - церемониальная синекура, которая рассматривается как награда Си. В 2020 году сотрудники антикоррупционных органов, которыми когда-то руководил Ван, начали преследовать людей из его политических и личных кругов. Партия вычистила друга Вана Рен Чжицяна и начала расследование коррупции против одного из давних помощников Вана, Донг Хонга - дело, в результате которого Донг фактически получил пожизненное заключение. Осенью 2021 года чиновники, расследующие дело обанкротившегося китайского конгломерата HNA Group, задержали его председателя, друга Вана. Племянник Вана, Яо Цин, был взят под стражу весной следующего года и находился под арестом несколько месяцев, пока власти изучали предполагаемые связи Яо, внука старейшины революции, с HNA. Ссылаясь на обвинения в коррупции, партия затем вывела из состава партии банкира-ветерана, который когда-то работал под началом Вана.
По мнению историка Джозефа Торигяна, написавшего книгу, в которой анализируется борьба за преемственность в СССР и Китае после смерти Сталина и Мао, если конфликт элит и разгорится, то, скорее всего, он будет грязным и личностным, когда соперники будут сводить счеты, а не спорить об идеологических и политических разногласиях. Борьба элит в марксистско-ленинских режимах - это что-то вроде "ножевого боя со странными правилами", где соперники сражаются, но при этом стремятся к легитимности и избегают насилия, которое может подорвать правящую партию, говорит Ториджиан.
Борьба за преемственность после Сталина и Мао перевернула политику в обеих странах, где победители отказались от деспотизма и создали новые структуры власти, которые, как они надеялись, не поддадутся единоличному правлению. Ни Сталин, ни Мао, при всем их могуществе, не смогли добиться того, чтобы их системы управления пережили их самих. Самой большой угрозой для наследия автократа может быть он сам.
Когда в июле 1945 года китайский педагог и политический активист Хуан Яньпэй посетил революционную базу компартии в Яньане, Мао Цзэдун пригласил своего уважаемого гостя в пещеру и поинтересовался его мыслями о будущем разрушенной войной страны. Хотя Хуан был впечатлен коллективным духом коммунистов, он выразил глубокий пессимизм по поводу способности партии наметить новый курс для Китая.
Хуан признался, что не видит выхода из исторических циклов, сохраняющихся на протяжении тысячелетий, подъема и падения династий, которые кажутся такими же неумолимыми, как смена времен года. По словам Хуанга, Китай снова и снова переживал периоды бездарного и харизматичного правления, а также случаи, когда система управления лидера рушилась после его смерти. «Никому не удавалось вырваться из этого цикла».
Мао отмахнулся от опасений Хуана. "Мы нашли новый путь; мы можем вырваться из этого цикла", - ответил он. "Этот путь называется демократией. Только если позволить народу контролировать правительство, тогда правительство не посмеет ослабнуть". И если каждый будет выполнять свой долг, сказал Мао, то не будет опасности, что «вождь умрет, и его правление закончится».
Но Мао и его преемники не принесли в Китай демократию, по крайней мере, в западном либеральном понимании. Партия установила железный контроль и стала проводником "правления человека", при котором лидер осуществляет преобладающую власть, формируя, сгибая и нарушая нормы по своему усмотрению. Придя к власти, Си воспринял эту автократическую традицию, но при этом придал ей свою собственную окраску. Если Мао правил с помощью харизмы и использовал партию как расходный инструмент революции, то Си управляет через партию, называя ее незаменимым инструментом управления.
Именно в этом контексте Си ссылается на диалог Хуан-Мао, часто цитируя его как предупреждение против самоуспокоенности и упадка, которые могут погубить коммунистическую партию. "Оглядываясь на историю подъема и падения феодальных династий, нетрудно увидеть, - сказал он, - как прошлые китайские режимы неоднократно рушились под тяжестью коррупции, гедонизма и слабого управления. Пока партия будет укреплять себя чувством коллективной цели и идеологическим рвением, сказал Си чиновникам, "мы сможем выскочить из исторических циклов "быстрого подъема и быстрого падения".
Спустя десятилетие после начала эпохи Си партия, похоже, контролирует ситуацию больше, чем когда-либо. Она использует цифровой авторитаризм и поддерживает высокотехнологичное государство безопасности. Она принуждает и следит за гражданами с помощью контроля интернета, больших данных, распознавания лиц, систем социального кредитования и других самых современных инструментов. Гражданское общество практически полностью уничтожено; активистов сажают в тюрьму, заставляют говорить, отправляют в изгнание или принуждают к сотрудничеству с государством. Инакомыслящие сталкиваются с преследованиями со стороны полиции, тюремным заключением и прожорливой "культурой отмены" в Интернете, подпитываемой поддерживаемым партией патриотизмом. Народно-освободительная армия все чаще использует свои возможности для ведения войны и проецирования силы. Китайские дипломаты применяют более агрессивный подход к внешней политике. И над всем этим возвышается Си, как лицо передовой китайской автократии.