Лицо мальчишки проясняется.
М-м, восторженно кивает он.
М-м. Зайдешь за мной.
Повеселевший Шевелёв буквально выпархивает из кабинета.
«Вот и всё… Господи, как же всё просто: терпение, дисциплина, поощрение, и этот парень мой, размышляю я, разглядывая царапины, оставленные на стене Павловой. Может, завхоза вызвать? Пусть покрасит… Но ведь потом разговоров не оберёшься. А может, вешалку передвинуть, чтобы отметины эти закрыть? Прикинув, берусь за вешалку и закрываю ею ущерб, причинённый мне «балериной». Когда-то в этом углу точно также пищал и прятался Вадим. А теперь он мой с потрохами. А ведь Шевелёв всего на три года моложе Павловой… Так может, не стоит следовать советам Ленки и ломать себя, а применить к соплячке ту же тактику, что и к Вадику? Вдруг сработает? А если нет?.. А если нет, то попробовать всё равно стоит: я ничего не теряю!»
От этой мысли я веселею. Сажусь за стол, включаю компьютер и погружаюсь в план подготовки к тендеру. Остаток дня проходит спокойно, и я забываю о Павловой».
Глава 3
«Прежним тебе не быть.
Нет. Но если я всё равно останусь лучшим, то это не так важно».
(Джордж Мартин, «Игра престолов»).
7 сентября 2016 года
«Моё утро начинается ровно в семь, когда я, стоя у зеркала, судорожно вспоминаю, как делать смоки айз, и держу у уха телефонную трубку.
Наташа, в воскресение у папы и тёти Риты круглая дата. Ты должна быть, безапелляционно заявляет мамы.
Мам, сейчас семь утра. Мне не до тёти Риты. Поговорим вечером. Я глаза крашу.
Но у тёти Риты… Ты глаза красишь? Такое ощущение, что мама переживает культурный шок.
Да, скриплю я в трубку. Да, иногда я крашу глаза. Ну и что?
Ты что, с кем-то встречаешься? Теперь в голосе мамы подозрительные нотки. А как же Олег?
А Олег здесь вообще не при чём. И к твоему сведению я ни с кем не встречаюсь. Я просто хочу по-человечески выглядеть, огрызаюсь я.
А-а… А что ты наденешь?
О господи. Ну, свой серый костюм.
А почему именно серый? Иногда у моей мамы просто нечеловеческий нюх.
«Потому что это цвет очень подходит к "БМВ"!».
Потому что с макияжем будет смотреться.
Костюм. Опять этот твой вечный костюм, жалуется мама. Наташа, ну сколько раз тебе повторять, что в этих своих костюмах ты выглядишь как надзиратель Аушвица?
Как кто? фыркаю я.
Как надзиратель. Ну, не знаю… Слушай, а ты не хочешь надеть то серое платьице, которое я привезла тебе из Италии? Оно очень женственное.
Мам, оно вызывающее, сообразив, какое «платьице» имеет в виду мама, морщусь я.
Ничего оно не вызывающее! яростно гремит из трубки. Я никогда не покупала тебе плохие вещи. К тому же, у этого платья очень скромный вырез на груди и подол чуть выше колена.
М-м. А ещё у него рукавов нет. «И оно больше похоже на комбинашку». Сентябрь на дворе. Я замерзну. Ищу в косметичке помаду.
«Или румяна наложить?»
Раз тебе холодно, то жакет прихвати, резонно замечает мама. Только не от костюма, а тот, короткий, из серой замши. С кнопочками.
Мам, а это не очень? Я разглядываю себя в зеркале.
Не очень! В голосе мамы прорезаются рык и сталь.
Но…
Знаешь, Наташа, тебя не переспоришь. У тебя характер, как у отца.
Вы уже догадались, кто моя мама? Домашний тиран и мой персональный стилист. Тамара Васильевна Павлова работает в Доме моды на Кузнецком мосту. Но её настоящее призвание это заваливать меня советами и претензиями. Уже пять лет, как мама хочет, чтобы я «выглядела». Я же не то, что «выглядеть» сегодня хочу я желаю, чтобы Васильев заткнулся насчёт моего внешнего вида и никогда больше не смел стучать на меня кулаком.
И про мешок этот свой жёлтый забудь! Возьми серую сумку, доносится очередное наставление мамы И подушись. Я тебе «Шанель» покупала, а ты…
Всё, мама. Спасибо.
Но…
Отрубаю связь, возвращаю трубку на «базу». Надеваю шифоновую блузку и юбку-карандаш. Сверху пристраиваю жакет и снова подбираюсь к зеркалу. Как ни странно, но сегодня мне нравится, как я выгляжу. Достойно, женственно… одним словом, хорошо. Мысленно оценив ущерб пятки, нанесённый вчера туфлями, со вздохом забываю про кеды и осторожно вставляю ноги в узенькие балетки. Кошусь на Микки-Мауса: без пяти минут восемь. В обычный день я бы уже стояла на улице и ожидала явления своего начальника как постовой на часах. Но сегодня иной расклад, и я преспокойно усаживаюсь на пуфик в прихожей. Вытягиваю ноги, подтягиваю чулок и, столкнув ступни носками, бездумно царапаю каблуками узорчатые плитки пола. Жду, когда большая стрелка переползёт на нужное мне деление.