«Три минуты… четыре… пять… ровно восемь десять. Вот теперь можно идти». Готовлюсь встать, когда тишину комнаты взрывает оглушительная трель мобильного. Даже не глядя, могу сказать, кто мне звонит. Изгибая бровь, беру телефон. «Что, нервничаешь, Васильев?». «Снова двойка тебе за аналитику, Павлова», ехидничает моё подсознание. Ещё бы: на определителе унылый, до боли знакомый, въевшийся мне в печёнки номер моего «бывшего».
«Олег… Денег хочет. Или мириться? Или эта мама уже настучала ему про мои утренние сборы?» С досадой сбрасываю звонок и принимаюсь рассматривать свои безупречные ногти, которые вчера поздно вечером с большим трудом выправила моя маникюрша. «Больше никогда», обещаю себе я, припоминая сцену, двадцать четыре часа назад разыгравшуюся в кабинете Васильева. От умственных упражнений меня отвлекает писк смс. Помедлив, открываю сотовый: «Внизу. АВ». Моё сердце замирает, а потом пускается вскачь. Откинувшись затылком на стену, стараюсь успокоить дыхание и прикрываю глаза.
«Как странно, проносится в моей голове, звонок того, с кем я прожила пять долгих лет, вызывает лишь раздражение в то время, как два простых слова, написанных человеком, с которым я вчера вошла в клинч, заставляют сердце бежать быстрее».
Тряхнув головой, поднимаюсь с пуфика. Пожелав себе удачи и прихватив серую сумку, нарочито медленно запираю дверь квартиры и вызываю лифт. Набрав воздух в лёгкие, толкаю тяжёлую дверь подъезда. Выйдя на крыльцо, я ожидаю увидеть озлобленного ожиданием начальника, но меня ожидает очередной сюрприз: на крыльце нетерпеливо крутится Вадик.
Привет! здороваюсь я.
Здравствуй-те, растерянно тянет Шевелёв.
Что? фыркаю я.
Не узнал вас… тебя. Вадик сглатывает. Его выпирающий из горловины белой рубашки кадык скачет вверх-вниз.
А почему?
Ну, из-за этого. Вадим неопределённо кружит пальцем вокруг своего лица, намекая на моё преображение.
Ах это, небрежно пожимаю плечами. Бывает… Слушай, а где наш главный?
Там, Шевелёв указывает рукой влево и, проследив за моим взглядом, решает пояснить: Александр Владимирович за домом припарковался. Здесь «газель» разгружалась, ну и Александр Владимирович решил, что она его запрёт. А меня за вами… за тобой послал.
Прищуриваюсь:
Вадим, а ты всегда зовёшь Васильева по имени-отчеству?
Ну да. А что? недоумевает Шевелёв.
Да так, ничего. Ладно, пошли.
Сбежав с крыльца, Вадик вежливо подаёт мне руку. У него удивительно мягкая, широкая и уютная ладонь, но я вспоминаю совсем другие пальцы. Длинные, сухие. И властные. Осторожно сжимая мою руку, Вадим старательно отводит глаза от моих ног. Спустившись, кивком благодарю его и освобождаю руку. Вадим украдкой вздыхает, потом, решительно тряхнув головой, обгоняет меня. Я следую шаг в шаг за ним. Через дорогу мы переходим вместе, а в зазорах между кустами акаций начинают поблёскивать серебристые очертания капота. Наконец моим глазам открывается вид на «БМВ» и на Александра Владимировича. Первое, что я отмечаю: мы снова похоже одеты. Я в мышино-серых тонах. Начальник же в элегантном светло-сером костюме, из-под которого симпатично проглядывает узкий чёрный галстук. Погружённый в свои мысли, Васильев поглядывает на наручные часы и неторопливо расхаживает рядом с «бэхой».
Разглядывая его невозмутимое, спокойное лицо, я силюсь понять, каким будет наш третий рабочий день и во что выльется эта поездка. Почувствовав моё внимание, Васильев оборачивается. Бросает короткий взгляд на Вадима, потом вычленяет меня. Секунда и его глаза начинают быстро перемещаться по моему лицу, груди, ногам, а в синих глазах появляется уже знакомое мне холодное любопытство. Признаться, не такой реакции я ждала. Мне хотелось «выглядеть». Мне хотелось смутить его. Мне…
«Мне просто хотелось нравиться».
Доброе утро, подчёркнуто-вежливо здороваюсь я. Простите, я опоздала.
Ничего… Доброе, помедлив, кивает Васильев.
Александр Владимирович, а я тоже Наташу не сразу узнал, весело вклинивается в наш диалог Вадик.
Я старалась, скромно подаю голос я.
Для поездки в Калугу? М-м, для завода как раз в самый раз, усмехнувшись, сообщает начальник.
Оскорблённо вскидываю голову и впиваюсь в синие глаза. К своему удивлению вижу в них не злую насмешку, а лукавую искорку необидного юмора. После чего Васильев мастерски возвращает себе безучастный вид:
Садитесь, Наташа.
Постукивая сантиметровыми каблучками балеток направляюсь вперёд, но Васильев открывает мне дверцу позади места водителя.