— Систему эрэм… Погоди, PMI, что ли? — доходит до меня. — Лен, это английская аббревиатура. Читается как 'пиэмай'. Означает систему управления проектами.
— Не мог раньше сказать? — бесится Ленка.
— Вообще-то я думал, что ты знаешь подобные вещи… Ладно, чёрт с этим. Дальше что?
— А дальше я спросила её про центр компеций.
— Компе… Центр компетенций, что ли? Это же сокращение, Лен. — Клянусь, если бы не трагизм ситуации, я бы смеялся в голос.
— Не перебивай меня! — злится Ленка. — Ты прямо, как эта Павлова. Потому что пока я сидела и, как дура, читала твою бумажку, эта стерва так грустно на меня посмотрела и с сожалением произнесла: 'А вам то, что я рассказываю, не очень сложно? Может, лучше о моём хобби поговорим? Это проще для вашего понимания'.
Не выдержав, фыркнул. Не смог удержаться — и расхохотался.
— Очень смешно, — оскорблённая Ленка закусывает губы и отворачивается.
— Ну, прости, — глажу её по спине. — А потом что?
— А потом я решила спросить у неё, отчего она с предыдущей работы уволилась? — мрачно откликается Ленка. — А эта… эта бл… эта бледная моль… эта серая мышь отвечает, что у неё бывший муж — игроман. И что в 'Микрософт' об этом узнали, а ей краснеть не хотелось, и поэтому она написала заявление по собственному.
— Вот прям так честно сказала? — удивляюсь я.
— Вот прям так честно сказала, да, — передразнивает меня Ленка. — 'Не боитесь, что после такого ответа вы к нам можете не устроиться?' — спрашиваю. — 'Нет, не боюсь, — улыбается. — Потому что ваша служба безопасности уже в курсе, а я, тем не менее, здесь. К тому же, у меня блестящие рекомендации'. 'Ну и от кого они?' — спрашиваю.
— Ну и от кого они?
Лифт останавливается. Я делаю шаг вперёд.
— … А от Тарасова! Она с ним, видишь ли, прошла первое собеседование… Останавливаюсь, как стреноженный конь.
— … они встречались, месяц назад. А два дня назад обо всём договорились. И сегодня Павлова прискакала сюда, чтобы пройти формальное интервью со мной. — Ленка по инерции продолжает идти вперёд и утыкается носом мне в шею.
— Да-ё… Ты что, заснул, Васильев? — Ленка немедленно прислоняет ко рту тыльную сторону ладони и проверяет, не размазалась ли её красная губная помада.
— Ах, вот значит, как… — зловеще цежу я, — без меня меня, значит, уже женили… ещё два дня назад… Слушай, Лен, а эту Павлову не интересует, почему меня, её потенциального начальника, на их встречи не пригласили?
— Нет, Павлову это не интересует, — с издёвкой сообщает Ленка, достаёт платочек и, поплевав в него, начинает быстро тереть мне шею.
— Не интересует, значит… Ну-ну… Ладно, сейчас разберёмся, — отстраняю Ленку, вытираю шею сам и решительно толкаю дверь переговорной комнаты'.
'Воспользовавшись исчезновением 'кадровички', пообещавшей 'привести того, кто лучше разбирается в ваших технических знаниях', откидываюсь на стуле и тайком, под столом, снимаю с правой ноги 'лодочку'. Переношу вес туфли на пальцы, покачиваю ногой и с любопытством разглядываю переговорную комнату. 'А мне здесь нравится' — думаю я и с удовольствием брожу взглядом по большой плазме, столу, отделанному стеклом, металлом и кожей. Блуждаю глазами по гладко отштукатуренной светлой стене с нарядными дипломами, кубками и сертификатами. В это время стеклянная дверь переговорной распахивается и передо мной возникает тот, кого я подспудно ждала: Александр Владимирович Васильев. Собственной персоной. Позавчера Тарасов вкратце рассказал мне про него. 'Тридцать пять лет. Холост. Москвич. Проходил обучение во Франции… Он очень умный, Наташа. Но ты будешь с ним собеседовать только при мне, потому что у меня, к сожалению, есть все основания считать, что этот человек будет против тебя. А твоя задача — войти в его коллектив, вытащить из него все контакты и возглавить ИТ-департамент в тот день, когда он уволится сам, — ну, или я его уволю…'.
К сожалению, Вячеслав Андреевич забыл упомянуть про внешность Васильева. Потому что в жизни мужчин с такой внешностью не бывает — они есть лишь в театре, в кино, — ну, или в женских романах.
Я подбираюсь на стуле, когда Александр Владимирович изволит шагнуть ко мне. Окинув меня синеглазым взглядом, он тянет ко мне ладонь, чтобы одарить традиционным рукопожатием. Я судорожно пытаюсь сунуть ступню в 'лодочку' и встать. Но туфля соскакивает и с грохотом бьётся о ламинат. Я вздрагиваю. 'Кадровичка' фыркает, а Васильев с непроницаемым лицом склоняет голову к плечу.