— А ну, бей! Еще чуть-чуть! — командовал кормчий, с трудом направляя лодку вразрез встречному течению.
А потом старик закашлялся и виновато сказал:
— У него одна рука… У меня одно легкое… Вот какое дело, ребятки!
Павлик обмотал руки носовым платком, разорвав его пополам. У Пети платка не было. Он обмотал ладони сорванным с шеи галстуком и, соединив их, снова положил на весло.
И снова они начали грести, наваливаясь на весло телами.
Им казалось, что это продолжалось бесконечно: глаза слипались от пота, они уже не видели ни красот разлива, ни пролетающих над ними белых лебедей, ни сверкающих разноцветным оперением уток, тьма обволакивала их, и ничего не оставалось в глазах, кроме тьмы.
— Навались! Навались! Дружно бей! — слышался хриплый голос кормчего.
И вдруг они почувствовали какое-то облегчение.
В ту же минуту старик радостно прокричал:
— Мокша! Поплывем легша!
Лодка пробилась в стремительные струи реки Мокши, победившей нижние воды Орла.
Но ребятам было не до размышлений над удивительными течениями полых вод множества рек, сливающихся в междуречье Оки, Цны и Мокши. Они испытывали блаженство и едва шлепали веслами. А когда окончательно пришли в себя, оказалось, что уже наступила черная ночь.
Они словно куда-то провалились вместе с лодкой: такая стояла черная тьма.
Бывают весной такие темные ночи. И падают они внезапно, как черный занавес, лишь только зайдет солнце.
В густой душной тьме даже голоса пропадали и глохли, как в мокрой вате. И тогда ребята услышали слова кормчего:
— Ну, вот и он, берег!
Им показалось, что слова донеслись откуда-то издалека.
— Что, хлопчики, сморились? — ласковым голосом сказал старый почтарь. Уже и встать нет сил? И руки разжать не можете, ишь прикипели к веслам!
— А не хотите узнать, что в посылке? — крикнул откуда-то, словно издалека, незнакомец. — Поспешим в школу, в школе огонек!
И эти слова пробудили наконец ребят от оцепенения.
Они вскочили со скамьи, с трудом оторвали руки от весел и очутились на берегу.
Ребята увидели огонек в единственном окне школы, который послужил кормчему маяком, и, качаясь, словно их шатали невидимые волны, полезли в гору на огонек этого маяка.
Скорей, скорей, пока не погас!
Незнакомец тащил за ними загадочный легкий ящик.
Потом он обогнал ребят, добрался до крыльца школы первым и постучал в дверь деревянной рукой. Нечасто, недробно, необыкновенно: тук, тук-тук, тук, как стучат телеграфисты, выбивая азбуку Морзе.
Услышав необыкновенный стук, Анна Ивановна пробежала по коридору в сени и спросила испуганным, взволнованным голосом:
— Кто там?
Однорукий вместо ответа снова простучал что-то.
Прислушавшись, Анна Ивановна вскрикнула:
— Адриан? Это ты?! — Дверь открылась, и лампа закачалась у Анны Ивановны в руке.
— Я на огонек в школе, о котором ты так хорошо писала! — ответил Адриан и поддержал лампу своей единственной рукой.
ТРУБИ, ГОРНИСТ!
А в это время Иван Кочетков, увидев, что свет в окне учительницы пропал, со вздохом вошел в пожарный сарай и, завернувшись в полушубок, лег спать. Ему и в голову не пришло, что жизнь в школе не замерла, а, наоборот, началась, и весьма шумно. Только шум этот скрывали бревенчатые стены.
— Ну вот, наконец-то! — обрадованно воскликнула Анна Ивановна, придя несколько в себя и увидев посылку. — Я ее давно жду!
— А что в ней? Что такое? — наперебой заговорили ребята, забыв даже про свою сверхсрочную эстафету.
— Мы всю дорогу спорили и не могли отгадать, — утирая пот левой рукой, сказал Адриан. — Не то воздух тут, не то звук… Но мне кажется…
— Тут и гадать долго нечего, все так ясно, — улыбнулась Анна Ивановна, — конечно, здесь и воздух и звук!
Сейчас вскроем!
Проснулся Степан, спавший на лавке в коридоре, и, еще не соображая, в чем дело, подал учительнице топор. Анна Ивановна быстро вскрыла ящик и, сунув руку, сразу извлекла., звук. Да, самый настоящий звук барабана.
Затем рука ее извлекла завернутый в шуршащую бумагу длинный предмет, и тут, еще не видя его, Петя и Павлик крикнули:
— Пионерский горн!
— И ты не угадал такой родной тебе предмет? Хорош бывший трубач эскадрона! — засмеялась Анна Ивановна, взглянув на Адриана.
— Нет, он угадал, — сказали ребята, — первый намекнул, что в посылке. Ему премия!
Анна Ивановна ловкими руками развертывала горн, сверкающий медью, а Степан, бывший при ней дежурным пионером, бережно развертывал бумагу, скрывающую барабан.