В костеле у органиста Клоса ожидало донесение Артура, полученное, как обычно, через тайник под фигурой святого Антония. Руководитель группы докладывал о своем последнем решении. Оно было неожиданным. Артур утверждал, что согласно распоряжению Центра он отменил приказ о ликвидации Лизы Шмидт, а Хорст Кушке пытался привести приговор в исполнение самовольно, поэтому он, Артур, вынужден ликвидировать Кушке за нарушение приказа Центра. Теперь он уверен, что Лиза Шмидт – невиновна, а провокатором был Кушке. Группа снова в безопасности и может действовать. Артур просил дать ему новое задание и восстановить связь с Центром.
– Видите, – сказал органист, – я был прав, Лиза невиновна.
– Вы знали, что она работает в гестапо? – спросил Клос.
– Конечно, – ответил органист. – И мы считаем, что добились успеха, внедрив туда нашего человека.
Органист торжествовал. Рапорт Артура подтвердил его веру в невиновность Лизы. Группа Артура в безопасности, значит, снова можно действовать. Провокатор Хорст Кушке ликвидирован, теперь следовало бы восстановить связь с Центром.
Однако Клосу эта развязка показалась подозрительной. Он интуитивно чувствовал, что борьба с хаупштурмфюрером Поллером еще не закончена. Напротив, приближающийся последний раунд будет самым трудным. Клос тщательно анализировал сложившуюся обстановку. Он видел перед собой лицо органиста, глаза которого не казались ему незрячими.
Если Кушке, как докладывал Артур, действительно предатель, то Поллер после ликвидации своего агента должен был арестовать всех известных ему людей из группы Артура. Но этого не последовало. Он еще чего-то ждал? Провокатор хорошо знал Артура, Лизу и других членов группы. Они все были в руках гестапо, но Поллер почему-то их не трогал, хотя знал, что, если он запоздает, эти люди могут исчезнуть из города. Да и сам Артур должен был понимать, что в данной ситуации ему, Лизе и остальным членам группы необходимо скрыться, чтобы обезопасить себя. Однако руководитель группы спокойно гуляет по Вроцлаву, как будто бы ничего не случилось. Почему? Не понимает, что грозит ему и его людям? Ожидает связи с Центром и своим промедлением толкает связного «тети Сюзанны» на опасные действия?
Клос смял донесение Артура, зажег спичку. Вспомнил, каким было лицо Хорста Кушке в квартире Лизы, и подумал, что он, как ему показалось, порядочный человек. Если же провокатор не Кушке, то кто?
Подозрение родилось не сразу, и оно было страшным. Клос решил еще раз проверить себя.
Артур Второй… Что он за человек? О нем Клос знал так мало.
Непроницаемое лицо органиста повернулось в его сторону. Если бы Клос не знал, что этот человек слепой, то мог бы сказать, что чувствует на себе его пристальный взгляд. Информация Центра подтверждала, что органист – человек абсолютно надежный, патриот, антифашист.
– Какой ответ дать Артуру? – спросил органист, и Клос уловил в его голосе нотку беспокойства.
После долгого молчания Клос тихо сказал:
– Артуру ничего не сообщать. Прекратить с ним все контакты.
На лице органиста отразилось недоумение. Он потянулся рукой к очкам, потом нервно погладил волосы. На лбу его появились капли пота.
– Что это значит? – спросил он с тревогой.
– То, что я сказал. – Голос Клоса прозвучал сухо.
Органист с минуту молчал, а потом спросил:
– Мне вы тоже не верите? Вы понимаете, на что обрекаете этих людей? На одиночество! И не только на одиночество – они попадут в руки гестапо. Лиза, которую я знаю с детства… Артур Второй…
– Не волнуйтесь, все будет в порядке. Восстановим связь, когда потребуется. – Клос был сосредоточен и серьезен. Он понимал, что каждое его слово – приговор. – Сами вы немедленно должны покинуть Вроцлав, – добавил Клос. – У вас есть резервный адрес?
– Да, – ответил органист.
– А документы?
– Тоже.
– Тогда уходите сейчас же. Связь с вами восстановим немного позже. Достаточно будет, если пошлете доктору Бруке, Берлин, Лейпцигерштрассе, 29, свой последний анализ крови. Обратной почтой получите указания.
– Но зачем мне уходить из города? Хорст Кушке ничего не знал обо мне.
– Это приказ, – строго проговорил Клос, потом голос его смягчился. – Поймите, иначе я поступить не могу. Война жестока, а наша борьба в глубоком тылу врага не менее жестока и опасна для нас. – Прощаясь, он крепко пожал руку органисту: – До свидания. Не знаю, встретимся ли еще когда-нибудь, а если встретимся, то уже в свободной Польше.
– В свободной Польше, – повторил органист, дотронувшись рукой до очков.
Клос вышел из костела. Падал снег, дул пронизывающий ветер. Перед витриной антикварного магазина он увидел мужчину в форме организации Тодта и подошел к нему. Мужчина вынул коробку спичек, чиркал, чтобы поднести огонь к сигарете Клоса, но делал это неумело, спички гасли, и он бросал их на тротуар.