— Вполне возможно, — рассеянно согласился Мо-рейн. — Многие поступили бы точно так же.
— Как это понимать?
— Просто, почуяв выгоду для себя, набросились бы на других. Стоит кому-нибудь попасть в немилость, как от него отворачивается большинство его друзей.
Девушка с изумлением взглянула на него, словно углядела в этом замечании намек на себя. Тем не менее она быстро спохватилась и спросила:
— Вы будете принимать сегодня клиентов?
— Нет, — распорядился Морейн. — Нужно все сделать, чтобы ни с кем сегодня не встретиться. В офис, должно быть, набегут газетчики. Да и детективы тоже.
В глазах Натали Райс мелькнула тревога:
— Значит, надо ждать детективов?
— Это же очевидно.
Девушка, положив корреспонденцию и газеты на стол, опустилась в кресло.
— Прошу прощения, мистер Морейн, но я неважно себя чувствую.
— Может, дать вам воды? — вскочил он с места.
Она молча наклонила голову.
Морейн открыл ящик стола.
— А если немного коньяку?
Чуть поколебавшись, она показала жестом, что не возражает.
— Пожалуй, и я приму чуток, — заявил Морейн, передавая ей рюмку. — Возможно, это поможет мне соснуть. Я прилягу здесь же, на диванчике, и немного отдохну. Если я и впрямь засну, то отбивайтесь от журналистов и детективов сами.
— Чем мне их порадовать?
— Чем угодно. Сообщите, что я уехал в Тимбукту, что удрал с замужней женщиной, что ограбил банк и улизнул с добычей, — одним словом, все, что взбредет в голову. В этих условиях не грех и присочинить. Мне же нужно побыть одному, отдохнуть и привести в порядок свои мысли.
— Вы, видимо, жалеете, что ввязались в эту передрягу? — посочувствовала секретарша.
— Сам не знаю, — признался Морейн. — Что-то в этом деле продолжает меня живо интересовать.
— За что вас арестовали?
— За то, что я отвез деньги похитителям. Федеральные власти были извещены о том, что происходит, и задержали нас, как только мы ступили на землю. Полагаю, что лично против меня они ничего не имеют. Взяли под стражу только с одной целью: показать, что платить выкуп — дело опасное, чреватое раздражением федеральных властей. И если бы не Фил, мне бы досталось на орехи.
— А что сотворили с женой дантиста?
— С миссис Хартвелл? О! Она выдала весьма романтическую версию для журналистов.
— В одной из газет утверждают, что в этом деле не все ясно.
— Она всего-навсего истеричная женщина, не более того, — ответил Морейн, пожав плечами.
— Попытаются ли федеральные власти разобраться в этой истории?
— В чем именно?
Девушка хотела что-то сказать, но сдержалась.
Морейн, не отрывая от нее взгляда, подбодрил ее:
— Продолжайте. Вы ведь что-то хотели сказать?
— Да нет, ничего, — уклонилась она. — В конце концов, меня это не касается. Опять звонила миссис Грэнтленд. Вам необходимо также взглянуть на контракт Джонсона. «Пелтон пейпер продактс» желает, чтобы им подготовили текст рекламного объявления и…
— Подождите, — перебил он девушку. — Все это терпит. Мы ведь говорили о другом.
— Я уже сказала вам, что это — не мое дело, — упорствовала она. — Поэтому предпочитаю обойтись без комментариев.
— Вот так всегда, — огорчился Морейн. — Стоит мне заговорить с вами о личных делах, как вы тотчас же скрываетесь под личиной эффективной секретарши.
— Разве для вас это не предпочтительней?
— Нет.
— Но я должна держаться именно так.
Морейн отрицательно мотнул головой:
— Мне так не кажется. Вы знаете обо мне все. Я же о вас — очень мало. Вы прекрасно представляете, что следует ответить миссис Грэнтленд, что надлежит делать с контрактом Джонсона, а если сами подготовите рекламу для «Пелтон пейпер продактс», она, возможно, будет лучше моего варианта. А я ничегошеньки о вас не знаю. Вы появились без рекомендательных писем, когда у меня было десять претенденток на место секретаря. Вы получили самый высокий балл при тестировании на сообразительность, вы стенографировали быстрее всех и проявили себя превосходной машинисткой. Но когда я попросил представить рекомендации, вы уклонились. Я понял ваш маневр, но не стал придавать этому значения. Предпочитаю доверять собственному суждению о людях, почему и сказал, что рекомендации меня не интересуют, и принял вас на работу.