Девушка, не отрываясь, смотрела на него.
— И сделали это ради того, чтобы позднее бросить мне этот упрек в лицо?
— Нет, — возразил он, — но я твердо убежден, что у вас в прошлом произошло что-то малоприятное. Это похищение взвинтило вас. Возможно, у вас были какие-то контакты с теми, кто это сделал, или же вы считаете, что знаете, кто его организовал.
Райс с достоинством поднялась с кресла.
— Мне нравится работать с вами, — отчеканила она. — Мне по душе характер моих обязанностей. Но только тогда, когда это касается рекламы. Если же шеф целиком уходит в дела, связанные с похищением, мне остается лишь распрощаться с ним.
— Как это? — поразился Морейн. — Вы увольняетесь только потому, что я оказался вовлеченным в эту историю с похищением?
— Да, частично.
— И все же почему вы увольняетесь? Признаюсь, что ничего не понимаю.
— Меня интересует лишь то, что связано с деятельностью фирмы, — настаивала она. — Раз вы начали заниматься делами другого рода, то на основную работу времени у вас хватать не будет, в связи с чем я и прерываю контракт.
— Ну, знаете ли, подобная аргументация никого не убедит, — рассмеялся Морейн. — Так что будьте откровенней.
— Я вовсе не пытаюсь вас обмануть, — вспыхнула она. Ее глаза метали молнии. — И вы не имеете права на подобные инсинуации.
— Не распаляйтесь, — добавил он, все еще улыбаясь. — И, главное, не забывайте, что я немного психолог. Промелькнувшая у вас в глазах обеспокоенность, когда я сказал, что сегодня нагрянут детективы, не осталась мною незамеченной. Я также подметил, как пристально вы посмотрели на меня при словах о том, что общество имеет обыкновение отворачиваться от тех, кто впадает в немилость. Поэтому, мисс Натали Райс, попрошу вас быть со мной откровенней и сказать мне правду, почему вы уходите именно в тот момент, когда сюда нахлынут газетчики и детективы.
Лицо девушки сильно побледнело. В полном изнеможении она рухнула в кресло.
— Надеюсь, вы сейчас не разреветесь? — встревожился он.
— Не беспокойтесь, — отрезала Натали Райс. — Не имею привычки распускать нюни.
— Вот и отлично. Еще коньяку?
— Нет, спасибо.
— Попал в точку? — мягко спросил Морейн.
— Почти, — ответила она, пытаясь овладеть собой. Взяв предложенную сигарету, она наклонилась, чтобы прикурить, затем откинулась в кресле, печально усмехнувшись.
Морейн тоже закурил, с симпатией глядя на девушку.
— Вы когда-нибудь слышали об Элтоне Дж. Райсе? — решилась она.
Морейн наморщил лоб, стараясь вспомнить.
— Элтон Райс… Фамилия знакома, но не помню в какой связи. Это не политический деятель? Он, кажется, был замешан в деле…
— …о растрате, — закончила она.
— Точно! — воскликнул Морейн. — Он был казначеем мэрии, верно?
— Да, это так.
— Продолжайте, — попросил он.
— Элтон Дж. Райс — мой отец, — призналась она с подкупающей простотой.
— О! — участливо произнес Морейн. — Он сейчас находится в… в…
— Правильно, в тюрьме. Срок уже подходит к концу.
Покуривая, Морейн незаметно, но все время держал ее в поле зрения.
— Во время суда, — рассказывала она, — прокуратура была убеждена, что он где-то скрыл пропавшие пятьдесят тысяч долларов. Ему даже предложили вернуть эти деньги в обмен на смягчение наказания, но отец не переставал твердить, что он не может этого сделать, поскольку не представляет, куда они вообще подевались.
— Дункан тогда уже был окружным прокурором? — уточнил Морейн.
— Нет, все происходило еще при его предшественнике.
— Что было дальше? И прошу извинить меня за то, что прервал вас.
— Тогда власти подумали, что о местонахождении денег известно мне, — продолжала Натали Райс. — Они вбили себе в голову, что отец передал их мне. Они напустили на меня детективов, которые таскались за мной днем и ночью.
— А вы знали, где лежат деньги? — Морейн смотрел ей прямо в глаза.
— Ну конечно же нет. Вообще не было никакой растраты. Все это политические махинации. Отец подозревал, что готовилась какая-то нечистоплотная сделка в отношении дорожного строительства. Тогда Диксон и его дружки решили отделаться от него. Поскольку не было иного способа оттеснить отца от казны, они сфабриковали дело о растрате.
— А куда же подевались деньги?
— Должно быть, осели в руках Диксона или его приспешников.