— Ну-у, да, конечно, вы правы, он должен был ее заметить.
Грэмпс тяжело задумался.
— Может быть, это было связано еще с чем-то, особенно если там, в этой лачуге, был тогда, скажем, не Прессман, а убийца. Он мог спустить портьеры для того, чтобы вы просто не могли увидеть лежавшее на полу тело, даже если бы подошли к самым окнам.
Внезапно Тру разволновался.
— Что вы имеете в виду? Почему вы решили…
Но Грэмпс повернулся уже к ним спиной и проталкивался через толпу, направляясь к трейлеру.
Дюриэа позвонил домой и, когда Милдред сняла трубку, сказал:
— Боюсь, что в самое ближайшее время мне придется разрушить нашу семью. По-моему, тебе лучше при этом присутствовать.
— Что случилось, Френк?
— Да все твой почтенный дедушка…
— А что он? Он еще что-нибудь выкинул?
— Как следует из уже полученных нами донесений, он пошел принять участие в предвыборном митинге и внимательно выслушал речь кандидата в прокуроры. А теперь он движется в направлении Петри, по всей вероятности собираясь проникнуть в домик Прессмана.
— А если он так и сделает, ты его арестуешь?
— К сожалению, шериф доказал мне пару минут назад, что лучше этого не делать.
— Почему?
— Потому что скоро уже выборы, через какие-то два месяца, и я не должен додустить, чтобы у моего конкурента появились в руках такие козыри. Представь, с какими заголовками выйдут газеты: «Семейное дело: окружной прокурор арестовывает деда собственной жены. Будучи не в состоянии сам раскрыть тайну убийства Прессмана, прокурор ополчается на родственников жены». Нет, у меня нет ни малейшей возможности арестовать его.
— Тогда что ты собираешься предпринять?
— Минут через пять, — сказал он, — я приеду за тобой, а затем мы с тобой и шериф Лассен вместе отправимся в Петри. Если мы застанем Грэмпса в домике, то постараемся по возможности посильнее напугать его. Тем более что скоро будет заседание выездного суда, так что пусть подергается… Впрочем, по-моему, ты уже и так меня поняла.
— По-моему, ты просто хочешь проучить его.
— Точно, твой милый дедушка стал уже совершенно невыносим. Пора отучать его совать свой нос в чужие дела.
— Я уже, можно сказать, стою в дверях, одетая и готовая ехать, — перебила она его. — Но, пожалуйста, Френк, ты уж будь с ним помягче.
Большая служебная машина тихо катилась по дороге. Шериф Лассен взглянул на спидометр, протянул руку вперед и включил фары.
— Нам осталось не больше мили, — сказал он, — последнюю часть пути нам придется просто-таки красться по дороге, погасить фары и обходиться одними подфарниками.
Машина делала в час чуть больше пятнадцати миль.
— Да, и кстати, — вдруг сказала Милдред, — Грэмп-са там ведь может вообще не оказаться.
— Может быть, и так, — подтвердил шериф. — Последний раз Борден звонил из Петри. Он боялся подъезжать слишком близко к мистеру Виггинсу: опасался, что тот его узнает, и мы договорились, что он подойдет к дому, и если вашего дедушки там не будет, то он подаст нам сигнал.
Машина продолжала бесшумно скользить по шоссе. А дальше на фоне темно-голубого неба, на котором уже кое-где мерцали звезды, проступали высокие силуэты эвкалиптов.
— Подъезжаем, — приглушенным голосом сказал шериф. — Должно быть, мы уже и так были довольно близко, когда я решил наконец выключить фары. Надеюсь, что он не успел нас заметить или…
Шериф вздрогнул и прервался на полуслове, когда внезапно где-то впереди, всего в нескольких шкгах от машины, в полной темноте кто-то включил электрический фонарик.
— Что это? — испуганно спросила Милдред.
— Возможно, Борден, — неуверенно сказал шериф, но она успела заметить, как он быстро сунул руку за отворот куртки и слегка передвинул кобуру таким образом, чтобы можно было в любую минуту выхватить пистолет.
— Лучше выключите свет, — приглушенно сказал Дюриэа.
Шериф послушался, и еще какое-то время они ехали в темноте.
Спустя пару минут Лассен выключил мотор, и какое-то время они сидели в темноте, а потом увидели впереди смутные очертания человеческой фигуры. Луч маленького электрического фонарика, казалось, разрезал темноту и, скользнув по капоту, уперся в номер их машины, затем он вдруг неожиданно погас, и слабый свист донесся до них из темноты.
Шериф опустил стекло со своей стороны и шепотом спросил:
— Борден, это ты?
— О’кей, шериф, — послышался голос из темноты.