– Спасете хоть одну жизнь и уже останетесь правы, хотя бы в своих собственных глазах. А там, кто знает. Война, она способствует росту карьеры, глядишь, тогда от вас будет зависеть и побольше. Тот же барон Врангель из ротмистров шагнул в полковники. И уверяю вас, знакомства и связи тут ни при чем.
– Спасибо, я учту ваше мнение, если меня не расстреляют в самое ближайшее будущее.
– Помилуйте, да с чего же?
– Ну как же. Провокатор, а время нынче военное.
– Угу. Да если мы будем судить и расстреливать всех только за то, что они высказали свое мнение, а по молодости увлекались в политических кружках, то в России и образованных людей-то не осталось бы.
– Вот даже как. И это успели раскопать.
– А чего тут копать. Жандармское управление рядом, архивы у них под рукой, время военное, и запросы контрразведки являются первоочередными.
– И что меня ожидает?
– Что вас ожидает, я не знаю, потому как не ясновидящий. А вот кто, знаю. Одна дама, которая провела в управлении всю ночь и не намерена его покидать, пока вас не выпустят.
– То есть вы меня отпускаете?
– В принципе всю исчерпывающую информацию мы получили еще ночью, но у дежурного офицера не было полномочий для принятия этого решения. Кстати, в вашу защиту выступил и барон Врангель. Мало того, он сам явился к нам, как только узнал, куда вас препроводили.
– Странно. Мне показалось, что он готов был меня убить на месте.
– И вы недалеки от истины. Но и не признать вашу правоту он также не мог.
– Что же. Значит, не безнадежен. А кто эта дама, которая меня дожидается?
– А вот с этим разбирайтесь сами. Вот подпишите здесь и здесь. По поводу нанесения вам телесных повреждений – это вам в полицейский участок. Хотя…
– Вы не советуете?
– Просто зря потратите время. Там ведь тоже патриоты.
– Понятно. Нет, в полицию я не пойду.
– Ну, это вам решать. Пожалуйста, это ваш пропуск. И на будущее. В следующий раз думайте, прежде чем о чем-то говорить.
Простившись с капитаном, Шестаков вышел из кабинета в широкий и благодаря большим окнам в торцах светлый коридор. Оказавшись в нем, он повернул направо, насколько он помнил, выход должен был находиться где-то там. В управлении было многолюдно. По коридору постоянно сновали военные и гражданские, впрочем, возможно, тоже офицеры, просто одеты в цивильное.
Ожидавшая его дама обнаружилась у проходной, неподалеку от стойки, за которой сидел дежурный офицер. Надо же. Вот уж кого не ожидал увидеть, так это ее. Насколько ему было известно, она вышла замуж за какого-то инженера и даже была счастлива в браке. Вернее, известно было не Шейрановуу, а Шестакову.
К черту это раздвоение личности! Пора становиться Шестаковым полностью и безраздельно. В конце концов, этому упырю он воли давать не собирается, а потому и второго «я» нет и в помине. Есть его воспоминания, и не более.
– Ирина?
– Иван. – Она быстро поднялась, но замерла, не решаясь преступить грань, за которую без пропуска не пройти.
Шестаков вручил бумажный квадратик дежурному и вышел к ней сам. Все так же стройна и статна, что лишний раз подчеркивает пальто с лисьим воротником. Нда. Не сказать, что живут богато. С другой стороны, какая разница, если в семье тепло и уют. Но как видно, старая любовь не ржавеет. А иначе что бы она тут делала?
– Ты как? – обегая его беспокойным взглядом, поинтересовалась она.
– Нормально. Пошли отсюда.
– Пойдем.
На улице было солнечное морозное утро. Погода такая, что так и подмывало прогуляться. Вот только не в том виде, что был у Шестакова. Правда, пальто и шапке не досталось, они ведь были в гардеробе, когда его били. Но зато плачевное состояние брюк и обуви скрыть было трудно. Как, впрочем, не спрятать и изрядно помятое лицо.
Он с сожалением осмотрелся вокруг. Справа от него Дворцовая площадь с Александровской колонной. Напротив – Зимний дворец. Отчего-то выкрашен не в бирюзовый, а в красный цвет. Словно предвещает кровавый этап истории государства.
Он бы определенно прогулялся по городу. Интересно ведь. Однако вместо этого решил как можно быстрее убраться с улиц и привести себя в порядок. Извозчик нашелся сразу же – центр города, да еще и в такую хорошую погоду. Несмотря на довольно ранний час, народу на улице предостаточно. Солнышко расстаралось.
– Боброва, как ты здесь оказалась? – когда они наконец устроились в санях и назвали адрес, поинтересовался Шестаков у женщины.
– А я была на том благотворительном ужине. Не одна, конечно. Мне такой ужин не по карману. Меня с собой взяли моя сестра и ее муж. Но я все же вношу посильный вклад в обществах вспомоществования, – тут же поспешила уточнить она. – А еще пошла на курсы сестер милосердия. Мне обещали место в госпитале.