- Да тем, - Сказали мы одновременно с Синельниковым и рассмеялись. Егор кивнул мне, чтобы я продолжал...
- Понимаешь, - Сказал я, - Место тут тихое, но есть два но. Во-первых, здесь мы в небольшом треугольнике автодорог, ходу от которых часа два-три.
- Немцы в болото не полезут, - Уверенно заявил Федор.
- Не полезут, - Согласился я, - Просто, во-вторых, у них есть минометы, не говоря уже о самолетах и артиллерии, которые действительно вряд ли на нас кинут. Вот минометами нас здесь и накроют. Пикнуть не успеем.
Красников стушевался.
Выходить решили ближе к вечеру. Так как, нет-нет, а самолеты немецкие здесь иногда пролетали. Не дай бог, заметят. Как раз, когда мы ужинали, приполз взволнованный Гринберг и сообщил, что с восточной стороны к острову по болоту идут трое неизвестных. Мы кинулись к кустам, приготовив оружие. Неизвестные шли осторожно, пробивая путь длинными шестами. Постепенно они приближались. Наверняка, их целью был наш островок. Из оружия, у них я заметил только один карабин, зато у всех троих были прицеплены кавалерийские шашки.
- Кажись, наши это, - Прошептал Гринберг, - Форма-то красноармейская.
- Форма наша, однако, - Подтвердил Иван.
- Только это еще ничего не значит, - Сказал Владимир, - К нам тоже выходили и бойцы и командиры в нашей форме, а оказалось, что диверсанты.
- Угу, - Согласился я, - Только зачем трем диверсантам лазить по болотам? Не для нас же. На дорогах и в лесах более вкусные цели толпами ходят.
- Может быть, - Сказал Сергеев.
Так или иначе, но нам оставалось только ждать, когда незваные гости доберутся до нашего островка. Наконец, кавалеристы добрались до твердой земли и, покачиваясь от усталости, стали пробираться сквозь кусты. А мы их уже ждали.
- Стой! Кто идет? - Заявил Гринберг, как черт из табакерки появившись перед кавалеристами. Один, молодой совсем парень с кавказскими чертами, сразу попытался скинуть с плеча карабин.
- Не дури, - Сказал Сергеев, выйдя гостям с тыла.
Кавалеристы загнанно стали озираться вокруг, внимательно рассматривая появляющихся перед ними людей. Зашелестела сталь вынимаемых из ножен шашек.
- Не дури, сказал, - Повторил танкист, - Чьих будете?
- Отставить, - Сказал своим пожилой кавалерист со старшинскими 'пилами' на синих петлицах, - Сами-то вы кто? - Повернулся он к Синельникову.
- Мы-то, - Ответил Егор, - Мы-то люди добрые.
- Да и мы не злые, - Ответил старшина.
- Пройдем к костру, поговорим? - Спросил я.
- Ну, пройдем, - Сказал кавалерист, - Пойдем, ребята, - Позвал он своих спутников.
Кавалеристы настороженно прошли к месту нашего импровизированного лагеря. Разговор прошел быстро и продуктивно. Кавалеристы, выслушав доводы всех наших своеобразных 'партий', приняли сторону 'партизан'. До вечера оставалось не так много времени, но кавалеристы успели использовать его для отдыха, умудрившись, как бы невзначай, постоянно держать на часах одного из своих, вооруженным карабином. Не доверяли. В принципе, правильно. Мы тоже пока смотрели на них косо. Окруженцы разными были. Кто-то озлоблялся на врага и рвался в бой, кого-то давил гнет поражений и сила немецких войск. Правда, наши кавалеристы скорее относились к первой группе. Слишком много друзей и сослуживцев они потеряли на дорогах Белоруссии. Из разговоров стало понятно, что нашу компанию разбавили старшина Лукин Юрий Сидорович, боец Магомедов Рамзан Алиевич и его сын, боец Магомедов Мурад.
Перекусив нехитрым ужином, мы отправились в путь. Не смотря на то, что деревушки Синельникова, вроде бы, было совсем недалеко, шли почти всю ночь. Лишь под утро, еле передвигая ноги от усталости, мы добрались до села. Все расположились на отдых, не забыв выставить секрет, а Синельников отправился на разведку. Вернулся он минут через сорок. На него страшно было смотреть. Здоровый мужик был мрачнее тучи. Лицо залито слезами. Оказалось, что несколько дней назад в деревушке останавливались на постой немецкие танкисты. Бравые немецкие вояки польстились на жену Егора, его отец попытался защитить невестку, но его тут же, на месте, расстреляли. Кинувшуюся во двор мать, тоже. О судьбе жены мы даже спрашивать не стали. И так было все понятно. Егора напоили самогоном и уложили спать. Проснулся он к вечеру, мрачнее тучи. Теперь он рвался мстить, но мстить было некому. На свое счастье, немецкие танкисты накануне покинули деревню. Егор был готов рвать хоть полк, хоть дивизию. Все ходили мрачные. В ночь мы уходили из этих мест. Синельников пошел с нами. Мы отправились на юг. Там простирались обширные леса и болота. Было немного населенных пунктов и совсем мало дорог. Так что немцам было бы совсем непросто поймать нас на крючок, появись у них такое желание. На все про все, путь занял двое суток. Через Щару переправлялись ночью, восточнее Вольки. До обеда отдыхали, затем выдвинулись в путь. Оставалось пересечь только одну дорогу, и мы были бы в безопасности. К этой дороге мы подошли часам к шести вечера. Издали мы услышали истошные женские крики, переходящие в вой. Все, не сговариваясь, кинулись на крик. Когда мы подобрались к дороге, крики уже стихли. На обочине стоял гроб немецкого бронетранспортера, рядом с ним два мотоцикла с колясками и черная легковушка. Чуть в стороне, завалившись на бок, лежала полуторка. Человек пять десять немцев суетилось возле полуторки. Еще пятеро копошились в кустах. Вдруг из легковушки вышла немка в кожаном реглане, что-то пролаяла фашистам и десятерых немцев от полуторки, как ветром сдуло. Они запрыгнули в бронетранспортер и покатили по дороге от греха и от начальства. Только пятеро мотоциклистов продолжали копошиться в кустах, не обращая внимания на немку. Она пошла к ним, оглашая окрестности своими криками. Из легковушки выскочил шофер и потрусил за ней, что-то просительно мямля. В этот момент мы и нагрянули. С трех сторон из кустов, с оружием наизготовку. Такого номера фрицы не ждали и застыли на месте, как вкопанные. Если немка стояла спокойно, с некоторым превосходством и любопытством разглядывая грязных, вонючих русских солдат, то ее водителю было не до шуток. Его сотрясала крупная дрожь. А немцы возле кустов застыли совсем подозрительно. Они как бы старались убраться подальше от зарослей.