Меня чуть не расперло от самодовольства. Однако, как на него подействовало вчерашнее купание.
– А вам-то что? – не удержалась от едкого тона.
– У тебя кредит на машину.
Даже не нашлась сразу, что на это ответить. Банально растерялась. Это он так переживает обо мне, что ли? Или это какой-то скрытый намек? Мужская логика, блин…
– Со своими финансами как-нибудь без вас разберусь, – я наконец выдавила из себя пару умных слов,. – А теперь извините, пожалуйста, но мне пора бежать.
Поднялась, одернула, вернее, попыталась одернуть подол этого безобразия под названием «платье» и направилась к двери, всем своим видом показывая, что разговор завершен.
– И все так бросишь?! – услышала я вслед.
Обернулась и зло посмотрела на Яна.
– А что прикажешь мне делать? Умолять тебя не совершать то, что ты уже решил сделать? Или втереться к Виталию Ивановичу в доверие и насобирать на него компромат? А может, подорвать местную администрацию вместе с их руководителем?!
Постучала пальцами по подбородку, изображая задумчивый вид.
– Даже и не знаю, что выбрать. Наверное, последний вариант самый действенный. Только вот незадача – в тюрьму как-то не хочется. Сам бы какой выбрал?
Судя по молчанию, господин немец не выбрал бы не один из предложенных. И своего, разумеется, у него не было.
– Перегорело, Ян. Перегорело, – немного грустно закончила я.
Он больше не остановил и не окликнул. И вот что странно – это не придало сил, а наоборот, убавило. Я с трудом заставила себя расправить плечи и с достоинством уйти. А так хотелось, чтобы он остановил. Чтобы сказал, что передумал. Ради меня…
В очередной раз ловлю себя на мысли, что все бабы дуры и я самая большая на свете.
Оставшийся день прошел как в тумане. Голова раскалывалась от различных не сильно радостных дум. Кадровичка, надо отдать ей должное, сама принесла трудовую.
– Я надеюсь, вы не растрезвонили всему колхозу о том, что я ухожу? – поинтересовалась я у застывшей дамы.
Судя по округлившимся от испуга глазам, успела, и, похоже, уже не только колхоз, а вся деревня в курсе последних событий. Я тяжело вздохнула, прибрала трудовую книжку в сумочку и решила, что надо быстрее делать ноги, пока не передумала.
– Вот, владейте, – протянула ключи от своего кабинета застывшей женщине.
Она как-то нерешительно посмотрела на связку в моей руке и жалобно проскулила:
– Евгения Николаевна, да на кого же вы нас бросаете? Может, передумаете. А?
– Нет, не передумаю, – холодно ответила я и, сделав морду кирпичом, поспешила на выход.
И плевать, что рабочий день еще не кончился. Совершенно не хотелось в скором времени встретить целую толпу возле своего бывшего кабинета. Тогда я точно не устою и пойду к господину Петерману с мольбой взять меня обратно.
На проходной меня хмурым взглядом проводил дед Сеня.
– Дома поговорим, – только и сказал он.
Уж в том, что дома меня ждет серьезный разговор, я не сомневалась. Хотя домом теперь моим скоро станет скромное однокомнатное жилище в серой и унылой городской пятиэтажке. Размышляя о своем завтрашнем переезде, села за руль Белочки. В который раз любовно погладила руль, коробку передач и неспешно выехала с парковки.
Дома внезапно навалилась дикая усталость. Несмотря на всю мою показную браваду, этот день высосал последние соки. Я смутно помнила приход деда Сени со смены, причитания баб Вали. Даже на примчавшегося Андрюху обращала внимание чисто из вежливости. В пол-уха слушала его, а сама методично собирала вещи.
– Жень, как же так? Неужели ничего нельзя поделать? – юрист взволнованно нарезал круги по веранде, не забывая при этом утаскивать блинчики со стола.
Я обернулась и посмотрела на него, как на идиота.
– Может, еще разок поговоришь с Петерманом? Мне кажется, он к тебе неровно дышит. Вдруг передумает.
– Когда кажется – креститься надо, – ответила я и всучила парню сумку с вещами. – Будь другом, отнеси в машину.
Он послушно взял сумку и завис на мгновение, словно не решаясь что-то сказать.
– Это из-за этого козла Луганского?
Решила сделать вид, что не слышала вопроса.
– Же-е-ень? Это совсем не похоже на тебя. Не в твоих правилах бежать от трудностей.
Он был прав. Это совсем на меня не похоже. Но что я могла ему ответить? Что устала? Что разбита и подавлена?
– Андрей, – с нажимом произнесла я, – не лечи мне мозг и отнеси вещи.
– Почему? Почему ты всегда помогаешь всем в самых сложных ситуациях, но никогда не даешь помочь тебе?
– Не знаю, – честно ответила я и вышла на улицу.