Андрей безропотно погрузил сумку в багажник Белочки. Я пикнула сигналкой и проводила парня до калитки.
– Ты завтра будешь?
Я покачала головой.
– С утра поеду. Может успею проскочить город до пробок. Нечего тянуть. Мне еще работу искать. В выходные вернусь за Муркой. Так что, еще увидимся.
Андрей покивал, окинул меня грустным взглядом и пошел к своей шестерке. Я же, не чувствуя ног от усталости, кое-как доплелась до постели, зарылась с головой под одеяло и уснула крепким сном.
Утро встретило меня дождем. Небо заволокли тучи. Непогода обещала затянуться до самого вечера. Это прибавило ложку дегтя к моему и так не радужному настроению.
– Может, не поедешь сегодня? – заметила баб Валя. – Я дурной сон видела. Глянь-ка, хлещет как из ведра.
Но я была настроена решительно. Сбегала в машину, откопала в сумке свой летний плащик и накинула на плечи, смахивая капли воды с волос.
– Ну, всё, – вздохнула я. – Пора ехать.
– Хоть чайку попей на дорожку, – настаивала старушка.
– Не, баб Валь. Некогда.
Сердечно обняла пожилую женщину. С дедом Сеней попрощалась еще раньше. Он уже на работу уехал.
– Спасибо вам за всё. На выходные приеду.
Баб Валя часто заморгала, прогоняя набежавшую слезу, а я не стала растягивать прощание и, шагнув под проливной дождь, бегом помчалась к Белочке.
Дорога и вправду была плохая. Приходилось постоянно напрягать зрение, поскольку дождь стоял стеной. Трасса была узкая, и все машины выстроились гуськом друг за дружкой, побаиваясь выскакивать на встречную полосу. Я с нарастающим раздражением плелась за КАМАзом, постоянно притормаживая и, когда потоки воды чуть уменьшились, позволяя рассмотреть встречную полосу, не задумываясь выскочила на обгон.
Вот не зря баб Валя дурной сон видела. Ох, не зря. Навстречу мне на всех парах летел черный седан. Я его, конечно, видела, но расстояние было довольно большое. Юркая Белочка успела бы десять раз проскочить, но скорость седана была запредельна.
Пара секунд и руки сами выкручиваю руль влево на обочину. А там канава. Вниз на пару метров. На чудо я не надеялась. Действовала по инерции. Столкнуться с черным седаном лоб в лоб – самоубийство. А так, быть может, хоть по косточкам соберут.
Маневр и свободное падение заняли, казалось, меньше секунды. Белочка взмыла и жестко приземлилась на бок со стороны водительского места. Я ощутила сильный толчок в грудь, воздух вышибло из легких, удар головой о руль и дикий скрежет, вперемешку со звуком лопнувшего стекла.
Наверное, я все-таки потеряла сознание. Потому что очнулась от сильной тряски. Глухо застонала и выругалась:
– Мать вашу за ногу-у-у. Не трясите. Голову оторвете.
Собственный голос звучал хрипло, с надрывом. С трудом разлепив отяжелевшие веки, увидела перед собой мужское лицо и с удивлением узнала в нем водителя Петермана.
– Ну и напугали же вы меня, Евгения Николаевна. Я пока вас из этой банки консервной вытаскивал, чуть от страха не поседел.
– Банки?! – хрипло возмутилась я.
Гена взволнованно осматривал мое тельце на наличие переломов, а я повернула голову в бок и чуть не задохнулась от ужаса. Моя Белочка, моя крошечка и вправду походила на банку, только сильно пожеванную и помятую. Из глаз от переизбытка эмоций хлынули слезы.
– Где болит? – тут же встрепенулся Гена и стал снова меня трясти.
А я все рыдала в грязной луже, под проливным дождем не в силах успокоиться. Похоже, со мной впервые в жизни случилась самая настоящая истерика. На несколько мгновений жизнь показалась настолько беспросветной, что хотелось выть, как волк на луну. Чем я, собственно, и занималась, пока несчастный Гена пытался определить степень моих травм.
Истерика прекратилась так же внезапно, как и началась. Кое-как подавив судорожные всхлипывания, я отпихнула от себя Гену, настойчиво толкающего мне в нос какую-то гадость и, кряхтя не хуже старой бабки, поднялась на ноги.
Первое, что стало ясно – Белочка своим ходом до дома не доберется, придется нанимать эвакуатор. Второе – отделалась я только сотрясением и истерикой. По всем ощущениям конечности были целы, только перед глазами всё плыло, и волнами накатывала тошнота. Плохо. Значит, всё же придется посетить травмпункт. Если, конечно, зеваки, что собрались на обочине, не вызвали еще скорую.
Нужно отдать должное Гене. Он отнес меня в теплую машину, вызвал ДПС, даже термос с чаем где-то раздобыл. В тепле и спокойствии я стала понемногу приходить в себя.
– Вы уж простите меня Евгения Николаевна. Это я вас чуть не угробил, – повинился водитель.
– Сама виновата, – вздохнула я. – Черт меня дернул на встречку вылезти.