– Что у тебя на голове?!
Я тяжело вздохнула. Вот ведь прицепился. Голову вчера помыть не успела и закрутила симпатичные рожки.
– Волосы.
– Оля, пиши!
Девушка снова вздрогнула, а я поняла, что начинаю потихоньку звереть.
– Слушайте, а давайте сразу и на нижнее белье регламент напишем, – брякнула я.
Судя по офигевшей роже руководства, шутить в этих стенах изволили впервые.
– Оля, пиши! – подражая Кощеевой манере, величественно сказала я. – Белое, бабушкино, из чистого хлопка.
Со стороны коллег послышались слабые, замаскированные под кашель смешки.
– Ты! – почти взвизгнуло руководство, чем и напомнило трясущихся пинчеров моего соседа.
– Слушаю вас внимательно, – улыбнулась я.
– Что ты себе позволяешь?!
– Я? – удивленно хлопаю ресницами, – Ой, извините, ошиблась. Оля, исправь – не белое, а розовое.
Думается мне, у Кощея Ивановича сейчас случится удар от возмущения. И что же мы без него тогда делать-то будем?
– Да вы не нервничайте… не нервничайте, Кощей… тьфу ты, Константин Иванович, – засуетилась я, шаря по карманам свитера. – Вот! Валерьяночки выпейте. Знаете, как помогает. Я с утречка приняла, и поглядите – как огурчик.
Какая я заботливая, покладистая, особенно когда начальству подгадить надо. И ведь никто не ценит…никто! Кощеюшка, золотце окаянное, глядит исподлобья в полном ауте и верно раздумывает, как лучше – просто уволить или по статье.
– Да что же я?! Давайте поухаживаю за вами.
И словно курица-наседка кинулась капать в стакан валерьянку. По комнате начал распространяться характерный запах. Коллеги стали потихоньку посмеиваться. Правильно. Не все же Кощеюшке веселиться.
А он, бедненький, весь побагровел и рычит не хуже колхозного трактора:
– Не нужно мне ничего!
А я в ответ елейным голоском:
– Вы все так говорите. А потом бац – сердечный приступ, и мы всем офисом цветочки станем вам носить с апельсинчиками, – и настойчиво пытаюсь подсунуть под нос стакан. – Что ж мы потом без вас делать-то будем?
Со стороны послышалось дружное хихиканье. Коллеги живо представили, как оно это будет – без Кощея. Почти рай, за пребывание в котором еще и деньги платят.
И без того мелкие глазенки руководства превратились в узенькие щелочки, щеки раздулись от переизбытка эмоций, и он как подскочит со своего места, как рявкнет дурным голосом:
– Ты что совсем…?! Вон отсюда! – и указал пальцем на дверь.
– Вот-вот! Уже начинается! – в «ужасе» вскричала я.
Кощеюшка как-то странно задергался, когда я схватила его за руку измерить пульс. Но у меня так просто не вырвешься. Уж что-что, а хватка у меня как у бульдога.
– Батюшки, да вы весь горите! Оля! Тут нужно уже скорую вызывать! – завопила я белугой и почти повисла на заме. – Кощей… Константин Иванович, все будет хорошо. Мы вас спасем…
Все же во мне умерла великая актриса. На бесплатное представление сбежалась добрая половина офиса. На фоне моих причитаний отчаянные попытки начальника высвободиться и грязные ругательства выглядели настолько смехотворно, что зал заседаний покатился со смеху. Кто-то еще пытался прикрыться документами, кто-то не выдержал и сполз под стол, а кто-то снимал на телефон. Чую – завтра мы станем звездами интернета.
– Охрана! Уберите эту ненормальную! – орал Кощей Иванович.
И его, конечно, услышали и даже пришли бы на помощь, если бы смогли пробиться через толпу зрителей.
В итоге он все же вырвался из моих цепких объятий и, не глядя по сторонам, помчался в коридор, расталкивая по пути сотрудников.
– Осторожнее не поскользнитесь! – прокричала вдогонку.
От звука моего голоса руководство дернулось и с размаху налетело на автомат с кофе в приемной. Схватилось за лоб, громко застонало, снова заматерилось и скрылось за поворотом в неизвестном мне направлении.
Стоит ли говорить, что я вмиг для всего офиса стала просто героиней. Если раньше мой крохотный кабинет обходили стороной, теперь каждый считал своим долгом нанести визит вежливости. Все хвалили, смеялись, даже шоколадки приносили, и только начальник отдела по персоналу вздохнула, покачала головой и гнусавым голосом посетовала:
– Нет, ну что за жизнь! Только приняла на работу, теперь увольнять. Хорошо, что трудовую далеко не прибрала. Ты приходи ближе к вечеру – заявление напишешь, пока не удумал по статье и без выходного пособия.
Вот и решилась сама собой дилемма. Как сказал один противный блондинистый немец, кредит за машину чем-то надо платить. А значит прямая мне дорога обратно на колхозные поля.
От этой мысли на душе стало как-то спокойно и радостно. Работа и копание в бесконечных отчетах и формулах, разом потеряло весь смысл. И я уже в своих мечтах прогуливалась по новым коровникам, строила планы и верстала приблизительные бюджеты на модернизацию, как пиликнул значок скайпа.