Он бросил быстрый взгляд, словно чтобы проверить, действительно ли я его слушаю, и добавил как-то уже совсем мрачно:
– Мне нечего тебе предложить, кроме этой деревни и многомиллионного долга.
А еще говорят, что все бабы дуры. Вот где логика? Нет – по его понятиям всё правильно. Он теперь бедный, и я достойна другого, который непременно обсыплет золотом и бриллиантами. Менталитет, мать его за ногу!
– А с Эльзой было по-другому? – почему-то слова получились злыми, почти обидными.
Это я так прозрачно намекнула, что он и тогда был беден.
– Я был моложе, глупее и…, – он запнулся на полуслове. – Видишь, к чему это привело.
Где-то с полминуты, с трудом подавляя в себе острое желание прибить этого блондинистого идиота, тупо созерцала собственные ноги. Потом легко соскочила со стола и направилась в приемную, провожаемая несчастным взглядом. Страдалец чертов!
Рывком открыла дверь.
– Татьяна Петровна, идите-ка… домой пораньше.
На лице нашей суперсекретарши не дрогнул ни один мускул.
– Мне еще нужно ваше положение доделать, – невозмутимо сообщили мне и демонстративно продолжили барабанить своими наманикюренными пальчиками по клавиатуре.
– Тогда у меня для вас новое очень срочное задание, – мгновенно нашлась я. – Быстро езжайте с Василичем до тока и привезите мне на проверку складскую книгу.
Женщина как-то очень понимающе усмехнулась и стала быстро-быстро закрывать окна на рабочем столе компьютера.
– Я надеюсь, мне на завтра положен отгул за переработку? – с намеком поинтересовалась она.
– Конечно, – наверное, в этот момент я бы согласилась на все, что угодно, лишь бы она свалила отсюда как можно скорее.
Тихонько прикрыв дверь, на мгновение замерла, чтобы перевести дух, а затем решительно повернуть ключ в замке и обернуться к Петерману.
– Что ты делаешь? – спросил он, хотя прекрасно понимал, что я делаю.
Это было видно по затаившейся в уголках губ улыбке.
– А что я делаю? – передразнила, приближаясь к его креслу, по пути расстегивая пуговицы на деловом жакете, который напялила, чтобы глупо выпендриться перед Татьяной Петровной.
Жакет был за ненадобностью брошен на стол, а Ян заметно сглотнул, глядя на меня уже совершенно голодным взглядом.
– Смотри не пожалей о своем решении, потому что потом я тебя никуда больше не отпущу, как бы трудно не было, – очень серьезным тоном предупредил он.
Вместо ответа я совершенно бесстыдным образом уселась к блондину на колени и, вцепившись в лацканы пиджака, горячо и со всем накопившимся энтузиазмом поцеловала. Он ответил сразу с не меньшим пылом и даже позволил мне некоторое время руководить столь деликатным процессом. А потом, заключив мое дрожащее тело в крепкие и надежные объятия, впился в губы с дикой жадностью, разом перехватив инициативу.
– И помни – сама напросилась, – прошептал Ян, прерывая поцелуй и глядя на меня со слегка шальной улыбкой.
И я бы ответила, что не забуду и даже припомню ему это, если бы могла говорить. Эмоции захватили меня в свой сладостный плен, и последней ясной мыслью стал ехидный внутренний голос:
– Попала ты, Женька. Пипец, как попала.
Знаете ли вы, каково заниматься любовью прямо на работе, на письменном столе, с трудом сдерживая стоны и задыхаясь от страсти? Не знаете?
Вот и я не знаю…Обидно, блин.
А все из-за чрезмерного чувства ответственности за мой моральный облик некоторой блондинистой морды.
Еще мгновение назад я плавилась под нежными и очень чуткими руками, а сейчас он с хмурым видом поправляет на мне помятую одежду и говорит:
– Так не делается. Ты достойна хотя бы элементарного уважения.
Вот заладил – «достойна». Я можно сказать только во вкус вошла, только поняла, что это такое дышать одним дыханием с любимым мужчиной, а он обломал на самом интересном месте.
Чмокает мой обиженно сморщенный нос и улыбается с явным чувством собственного превосходства.
– Поехали домой. У меня шампанское в холодильнике лежит.
Все это, конечно, жутко соблазнительно, но не стоит забывать, что Петерман живет не один.
– У Гены сегодня дежурство на ферме.
И правда, как это я забыла. Поскольку больше Ян не нуждается в водителе, Гена теперь правая рука самого Василича! Это вам не хухры-мухры! Он аж целый зав. МТФ. Вот и заведует теперь от заката до рассвета.
Пока ехали домой, Ян бросал на меня красноречиво-предвкушающие взгляды, от которых я внезапно оробела. В кабинете на волне адреналина не было смущения и неловкости.
Я стыдливо топталась на пороге дома, не решаясь войти, хотя бываю тут если не каждый день, то через день точно. Ян, заметив мои метания, осторожно обнял и прошептал: