Луганский уселся рядом, бросил на меня недовольный взгляд и взялся за рычаг коробки передач.
- Я надеюсь, вы не откажитесь составить мне компанию по дороге в офис, Евгения Николаевна? - спросил он с издевательским акцентом на моем имени.
- Не жажду, - в тон ему ответила я.
- И все же я настаиваю, - отрезал он и начал разворачивать машину.
Возмущаться не стала. А смысл? Нам же не по пятнадцать лет. Хочет поговорить? Да, пожалуйста!
Ехал он медленно, осторожно притормаживая на ямах и кочках.
- Сколько вам лет? - вопрос был несколько неожиданным.
- Вам никто не говорил, что задавать подобные вопросы женщине дурной тон? - мгновенно отреагировала я.
- И все же. Если не секрет?
Разозлилась от его пакостливого тона. Говорит так, словно хочет уязвить одним только вопросом.
- Секрет, - спокойно выдала я и добавила, - Но если вы желаете узнать обо мне побольше - обращайтесь к своей секретарше. Уверена, что она не откажет в любезности.
Он замолчал размышляя. Я упрямо смотрела на дорогу. Молчание затягивалось. Я не выдержала первой.
- Что с соляркой делать? Мне оформлять данные результаты, - демонстративно помахала своей тетрадкой, - Или запретите?
- Оформляйте, - равнодушно пожал плечами он.
Я удивленно вскинула брови. Он перехватил мой взгляд, и устало вздохнул.
- Мы же не хотим, что бы до Управляющей Компании дошел слух, что новый экономист в доле с подлыми расхитителями богатства Петермана, нажитого непосильным трудом?
- И кто скажет? - еще больше удивилась я, - Сергей Иванович? А разве он не ваш... м-м-м... кадр?
Луганский отрицательно покачал головой. Теперь понятно, зачем меня вызвали в поле. Проверяли. Все тут и без меня знают. Просто не могут так сразу все руководство поменять. Вот и действуют потихоньку.
И вправду придется оформлять. Стало совестно как-то. На самом деле я уже успела просмотреть зарплатные ведомости за несколько прошлых месяцев. Простым работникам платили краснее мало. И ежу понятно, что если такторист не сворует сорякру, то сворует запчасти, не запчасти, то зерно. А ели еще и эту лавочку прикрыть, то будет Луганский один в поле батрачить.
Когда я только начинала свою трудовую деятельность, то была полна вдохновения разоблачить всех и вся на воровстве и транжирстве. Поначалу было даже немного приятно. Все уважительно кивали головами, называли только по имени отчеству. А на самом деле тихо ненавидели лютой ненавистью и за глаза обзывали не иначе как "пигалица". И со временем до меня стало доходить - не все что кажется правильным, есть таковым на самом деле.
Вот взять хотя бы сегодняшнего мужика на тракторе. Трудяга. По две смены тянет, что бы семью прокормить и солярки слить побольше, потому как ему два полных бака нальют. Много слить не получиться. Литров сорок, может пятьдесят. А это попросту килограмма два мяса. А что такое эти два килограмма для семьи, где трое детей? Вот-вот. И сколько он в год сворует?! Тысяч на сто, двести? А все вместе три, четыре миллиона? А это только сотая часть всех годовых затрат. Даже трактор на котором он пашет стоит два раза дороже.
- Я надеюсь, вы больше наведываться в поле не станете?
Вздрогнула и вынырнула из своих невеселых размышлений.
- Что значит "надеетесь"?! - возмутилась я, - Это вообще-то мои прямые обязанности.
- Значит, я в вас ошибся..., - протянул он грустно.
Ошибся? Робин Гуд хренов! Я закипела от негодования.
- Предлагаете прикинуться, что ничего не умею и не замечаю. Так не пойдет. Как бы я ни понимала всех ваших мотивов. Ненавижу выставлять себя на посмешище.
- А я вот этим последние пять лет только и занимаюсь? - внезапно рявкнул Васек и нажал на тормоза, - Посмотрите вокруг! - он театрально развел руками, - Вы думаете господину немцу нужна эта зачуханная деревня с вонючими коровами и бесконечными неурожаями?
Я скрестила руки на груди и подозрительно прищурилась:
- И вы думаете, что мне до нее есть дело? Может я сегодня побегу жаловаться Елене Васильевне?
Васек как-то загадочно улыбнулся.
- Я неплохо разбираюсь в людях, а дед Сеня еще лучше.
Сплетничали, значит обо мне. Вот ведь болтун старый! Как бабы ей богу!
Я молча уставилась на раскинувшееся перед нами заросшее поле и овраг за ним. Восхитительное зрелище и немного страшное. Красивая наша земля в своей необузданности, в неправильности и бескомпромиссности. Из крайности в крайность. И я сама такая же. Здесь все просто без приукрас и лишней мишуры. Даже дышится по-другому. Свободнее.
- Ладно, - наконец недовольно пробурчала я, - Постараюсь по возможности не встревать. Но больше не нужно показательных выступлений на совещаниях, как в прошлый раз. Вы уже поняли, что я ужасно мстительна?
Васек широко улыбнулся во всю свою обаятельную рожу и протянул руку.
- Идет.
Я неуверенно пожала его ладонь. По опыту знала, что нельзя подписываться под сделки с такими козлами как Луганский, но другого выбора у меня не было. Мне тут долго работать и лучше с ним, чем против него.
Теперь я прекрасно понимала всех, кто не смог с Васьком сработаться. Он просто выживал их в самом начале, не дав толком осмотреться. Экономисты - это чаще инфантильные девицы с наманикюренными пальчиками. Те, кто поумней да постарше, не ищут работу в селе. По опыту знают, какая здесь засада. Одна я дурра романтичная нахожу приключения на свою задницу. Смотрю на самодовольное лицо своего директора и улыбаюсь. Ведь приключения это так здорово!
Последующие несколько недель прошли как в тумане. Помню только, что много, просто неприлично много работала. Даже в выходные. Спешно пыталась создать хоть какое-то подобие приличной аналитической базы, что бы быстрее поставить свою работу на поток, а не хвататься урывками.
Домой приходила поздно, что бы хоть так-то помогать дедам по хозяйству. Обещание свое помнила и оттого каждый вечер, глядя на ухоженные грядки помидоров, становилось жутко стыдно. Баба Валя успокаивала меня:
- Али я сама без рук и ног. А ты вон как устаешь. Совсем этот изверг, - это она про Васька, - упахал девку. Того и гляди в обмороки падать начнет.
Про то, что это вовсе не Луганский меня упахал, а я сама себя, благоразумно решила промолчать. Директора вообще в последнее время в конторе практически не наблюдалось. А если и появлялся, то такой злой, что мило его кабинета все, включая Елену Васильевну, ходили на цыпочках. Потому я была безмерно рада, что о моей скромной персоне директор не вспоминал.
Наконец настал тот счастливейший из вечеров, когда я, завершив свои раскладки, выключила компьютер и с чувством глубочайшего удовлетворения вздохнула. Выглянула в распахнутое настежь окно и глубоко втянула в легкие свежий вечерний аромат. Буквально только что прошел мелкий дождик, и запах мокрого асфальта приятно щекотал ноздри.
Сегодня была пятница. Значит завтра непременно на пару с дедом Сеней пойдем полоть картошку. Сегодня как отдохну, как высплюсь.
- Ты занята? - в дверной проем без стука просунулась аккуратно причесанная голоса юриста.
- Не-а, - счастливо улыбнулась я, - Я закончила!
- Здорово! - в ответ заулыбался Андрюха, - Может, стоит отметить?! У меня коньяк есть.
Призадумалась. Машину можно и здесь оставить. Вот только ехать на чем? Ах, да. Тут же имеется како-то местное такси. Слава богу, мне аванс выдали на той неделе. Поэтому я вполне могу себе позволить, немного выпить и расслабиться.
- А давай, - решительно сказала я и стала собирать сумку, что бы замкнуть кабинет.
Сделать все сразу, пока мозг трезвый.
Мы уютно расположились в Андреевом кабинете за старым столом, который раньше был письменным, а потом с нашей легкой руки еще и обеденным. Из закуски у нас была банка шпротов, полбуханки хлеба и большая бутылка колы.
- Выбирай, - сказал юрист и распахнул самый верхний шкафчик его стенки с документами.
Я так и ахнула.
- Ни фига себе! От куда у тебя столько?
- Магарычи несут.
И чего только в этом шкафчике не было. Вино красное, вино белое, ром, текила, даже самогон.
- Это за какие заслуги? - поинтересовалась я.
- Все тебе расскажи, - фыркнул друг и достал бутылку хорошего коньячка, - Много будешь знать - скоро состаришься.
Андрей, пожалуй, самый интересный персонаж во всей этой колхозной богадельне. Довольно молодой и очень умный парень был очень педантичен. Я еще ни разу не видела его без галстука и пиджака. Даже в жару. Все документы у него были не просто по полочкам и папочкам, а в строгом алфавитном либо хронологическом порядке. Любой документ, попадавший к нему на рассмотрение подлежал регистрации в журнале, который был прошит, пронумерован и скреплен подписью хозяина сего журнальчика. Короче, порядок, доходящий практически до абсурда. Была у моего нового друга еще одна страсть - кактусы. В его кабинете их было великое множество от самых маленьких до самых огромных. Хозяин кабинета свято верил, что они поглощают отрицательную энергию от компьютера.