- Рассказывай, - мрачно приказала я и подала девушке чистый платок, что бы немного промокнуть лицо.
Вместо ответа она снова захлюпала носом и зарылась лицом в платок.
- Лен?!
- Та-ам... в вестибюле... они же сейчас подернутся. Луганский...мог бы...у-у-у...
Это было все, что я смогла разобрать между ее завываниями, но хватило, что бы все осознать и рвануть без оглядки в сторону центрального входа. Воображение уже рисовало красочно разукрашенного немца громадной рукой Луганского. Неужели он ревнив настолько, что бы вести себя таким варварским способом? Вроде бы и не пил практически. А может, успел, пока я с Петерманом танцевала? Последствия директорской ярости могли быть фатальными для всех нас, поэтому прибавила скорость и, матерясь на чем свет стоит, толкнула тяжелую дверь банкетного зала.
Когда я вприпрыжку, скользя на поворотах, влетела в вестибюль, дыхание уже давно сбилось и со свистом вылетало из легких. Чуть не потеряла равновесие на блестящей плитке. Обогнула колонну и замерла...
Картина, представившаяся мне в самом начале, немного отличалась от первоначально варианта. И так я на нее засмотрелась, что не сразу сообразила, что к чему.
- Женя? - удивленно вскинул брови Луганский, заметив меня.
Он стоял с абсолютно спокойным видом, придерживая за ворот рубашки немного помятого и взъерошенного юриста, который пытался вырваться их захвата. Но куда там! Хватка у Васька была стальная. Напротив, со скучающим видом стоял Ян Петерман. Он докуривал сигарету и изредка бросал в строну Андрея злые взгляды.
Ничего не понимаю. Кто здесь с кем дерется?
- Что здесь происходит? - сиплым голосом выдавила я.
Немец резко повернул голову в мою сторону и пронзил недовольным взглядом.
- Ничего что бы вас могло касаться, Евгения, - вежливо и емко послал он меня на все четыре стороны.
- Что?!!!
От моего визга все разом замерли. Немец поморщился, словно лимонов объелся, Луганский тихо простонал "Женька-а-а", а Андрей неожиданно перестав выворачиваться, обернулся и расплылся в радостной улыбке.
- Я доступно объяснил, - снова раздался прокуренный голос немца, - Не лезьте не в свое дело.
От этих слов я просто полыхнула возмущением, а Андрюха обрадовался еще больше.
- Это почему это не мое! - воскликнула я, приняв воинственную позу, - Очень даже мое!
Петерман посмотрел на меня, как на припадочную. Я же ничуть не смущенная повернулась к Луганскому и грозно приказала:
- Пути его!
Тот закатил глаза.
- Жень шла бы ты в банкетный зал, - было его ответом.
Не будите в Женьке зверя. А то хуже будет.
- Луганский! Если ты сейчас же не пустишь моего друга, я не знаю, что с тобой сделаю.
Петерман усмехнулся, глядя, как я пригрозила пальцем своему директору, и отвернулся к окну. Смейся-смейся. Вы господин немец еще просто плохо меня знаете.
А вот Васек в отличие от него знал меня уже очень хорошо. Поэтому все же нехотя разжал пальцы.
Андрюха тут же приосанился, выпятил свою цыплячью грудку и с гордым видом встал рядом со мной.
- Ты-то хоть можешь рассказать, что за цирк к нам приехал? - раздраженно уставилась на Андрюху я.
Молодой человек поморщился, но тут, же став невозмутимым, сообщил:
- Господин Петерман к нам приехал.
Я посмотрела на немца. Тот достал вторую по счету сигарету. Прикурил. Затянулся и резким движением руки выбросил смятую пачку в урну.
Ясно - дело труба. Поняла, что лучше закругляться с этим выяснением отношений. Мне, конечно, очень хотелись насолить немцу за хамство, но сдержалась. Не сейчас. Сначала в спокойной обстановке узнаю, что они не поделили, а потом и разбираться будем с этими шекспировскими страстями.
Перевела взор на своего директора, который неловко топтался на одном месте.
- Василий Михайлович? - вопросительно изогнула бровь.
Он чуть заметно покачал головой.
- Езжайте домой Евгения Николаевна. Удачных выходных.
Согласно кивнула и, схватив Андрюху за рукав, потащила на выход. Но тут вспомнила, что в туалете осталась плачущая Елена Васильевна и решила вернуться за ней. Глубоко вздохнула и усмехнулась. Как наседка со своими птенчиками, ей богу!
- Ты иди, - произнесла я, обращаясь к Андрею, - Сейчас догоню.
Гордо, прошествовав мимо что-то бурно обсуждающих Луганского и Петермана, чувствуя спиной чей-то недобрый взгляд быстрым шагом направилась в дамскую комнату.
Лены там не оказалось. Она видимо успокоилась и решила вернуться в банкетный зал. Я обнаружила ее за столиком. Девушка с унылым видом потягивала из бокала вино и отрешено смотрела куда-то в сторону.
Нет. Так доело не пойдет. Были у меня смутные догадки о причинах произошедшего конфликта. И если сейчас пустить все на самотек, то два очень хороших человека могут стать несчастными из-за недальновидности и снобизма некоторых козлов нерусских. Буд-то мало нам было местных доморощенных. Понаехали!
Решительно подошла к Елене Васильевне.
- Чего грустим?
В ответ она только неуверенно улыбнулась одними губами.
- Так! Бросай нюни распускать. Раз тут нам повеселиться не дали, поедем тоску разгонять, - решительно заявила я.
Лена ничего и сообразить не успела, как я, подхватив ее под руку, потащила на выход.
- Но... как, же так, - пролепетала растерянная главбуша, - Ян...
- Да что твой Ян нам сделает? - отмахнулась я, - Подумаешь? Приехал и указывает всем как жить. Пускай ввалит в свою Германию и там командует.
Лена остановилась на полпути и укоризненно посмотрела.
- Жень не надо. Ян очень хороший.
Я чуть не застонала. Приплыли...
- Да я не спорю. Хороший. Ты только на один вопрос ответь. Ладно?
Лена внимательно сфокусировала на мне недоверчивый взгляд.
- Тебе Андрей нравиться? - в лоб задала вопрос я.
Она смутилась и кивнула. Я довольно улыбнулась. Отлично. Есть контакт.
- Жизнь твоя?
Снова кивок.
- Тогда какого лешего ты позволяешь другим людям тебе указывать? Тебе что пятнадцать лет? Уже даже не двадцать пять, что бы так разбрасываться хорошими мужиками. Ждешь, когда сорок стукнет, а дома пустая квартира и восемь кошек?
Похоже, моя речь возымела действие. Глаза Лены широко распахнулись, а губы снова задрожали. Несколько секунд она боролась с собой. Затем приосанилась, уверенным движением закинула на плечо сумку и походкой от бедра заспешила на выход.
- Жень я только одного не пойму. А почему кошек восемь?
Я не нашлась что ответить, только нервно рассмеялась. Что за день сегодня? И когда же он наконец кончится?
Смеркалось. Закат был красивый, яркий. Завтра будет ветреная погода. Я меланхолично рассматривала небольшие тучи, которые приобрели причудливые образы в нереальном свете заходящего солнца, а на душе скребли кошки...
Мы всей нашей небольшой компанией в составе - я, Андрюха и Лена, приехали к деду Сене. Я быстро замариновала рыбу по своему фирменному рецепту и мы, подхватив три больших пледа, отправились за огороды на речку. Старики к нам с радостью присоединились. Баб Валя по такому случаю достала из подвала банку домашнего вина.
Андрюха, переодетый в старые дедовы трико активно разводил костер. Лена в моем самом большом халате, нарезала зелень в салат. Изредка она поглядывала на юриста и, поймав его ответный взгляд, смущенно отворачивалась. В следующий же момент на влюбленной физиономии молодого человека расцветала счастливая улыбка. И я была уверена на все сто процентов, что через пару месяцев в нашем захолустье состоится шумная свадьба. Если некоторые блондинистые морды не напакостят...
Я праздно валялась на пледе, созерцала закат, а мысли так и кружились вокруг образовавшейся проблемы. Петерман был настроен весьма решительно, когда говорил о продаже колхоза. К моему глубокому сожалению никакие обещания и бизнес-планы не заставят его изменить решение. Могла ли я пустить все это дело на самотек и надеется на божественное вмешательство? Конечно, нет. Слишком высока была цена.
Впервые в жизни я обрела дом, друзей и интересную мне работу. В город возвращаться очень не хотелось. Вы спросите - почему? Ведь там я родилась и выросла, там живут родные и близкие. Не знаю. Бывает так - живешь и не замечаешь, куда улетают дни, недели, месяцы. А здесь я ощущаю каждую минуту, каждую секунду. Второй и очень весомой причиной стало обостренное чувство справедливости. Да, вот такая я. Что будет с деревней, когда для людей не будет работы? Что будет с дедами, когда мне придется вернуться в город?
Посмотрела на сладкую парочку, которая в этот момент о чем-то шепталась. За них я не переживала. Мы молодые, образованные, успешные - везде пристроимся. А что делать дояркам, скотникам и трактористам. Половина сопьется, вторая половина будет вести нищенский образ жизни. Сейчас у них зарплата не большая, но она есть. Что будет, если люди потеряют эту уверенность в завтрашнем дне? Преувеличиваю? Возможно.