- Жень, хватит дуться.
Легкое поглаживание по плечу и руке. Легко смахнула наглую конечность и принялась и удвоенной энергией собирать малину. Углубилась в заросли, аккуратно раздвигая кусты, стараясь не оцарапаться.
- Же-е-нь, - нежно протянул мой директор и ломанулся за мной следом.
Сильные пальцы сомкнулись на моем запястье прежде чем я успела донести очередную горсть малины до рта. Видимо Луганский хотел все проблемы решить в своей излюбленной манере - зацеловать до умопомрачения, но не тут то было. От неожиданности резко подалась назад и толстая ветка малинового куста, которую я прижимала плечом по инерции, приняла исходное положение, жестко хлестнув, Васька о наглой морде. И, поскольку баба Валя каждую весну подкармливала заросли честно сворованными с колхозного склада удобрениями, малина выросла выше человеческого роста с толстыми, острыми колючками.
- Твою ж мать! - зашипел Васек, хватаясь за щеку, - Ты меня в гроб вгонишь раньше времени. Помечу при каждой нашей встрече, я получаю очередное увечье?
Я в ответ только презрительно фыркнула:
- Так может не встречаться вовсе? Тебя вообще-то никто сюда не звал, и лапать не разрешал, - я красноречиво опустила взгляд на его большую ладонь, что все еще стискивала мою руки покрепче стального наручника.
Васек потянул меня за руку и уверенно прижал в себе, не обращая внимания на слабое сопротивление.
- А меня баб Валя пригласила блины. Тебя просила к чаю позвать.
Вот значит как! Вот ведь сводники старые. Обхаживает будущего зятя.
- А морда не треснет от блинов-то? - язвительно прошипела я.
Васек угрожающе сверкнул главами и, наклонив свою темноволосую голову, неожиданно хрипло выдохнул:
- Не треснет. И от малины не треснет.
Хотелось ответить что-то грубое и обидное, но слова застряли в горле, потому что в следующую секунду к моему запястью прижались теплые губы, слега пощекотали, оставив влажный след. Ладонь сама собой раскрылась и Луганский, ловко подхватив ртом сладкую ягодку, удовлетворенно заметил:
- М-м-м, как вкусно.
Я немного заторможено наблюдала, как этот хитрый соблазнитель увлеченно ест с моих рук. Вздрагивала каждый раз от нежных прикосновений, пока он осторожно слизывал сок, и силилась понять - это я такая дурра или просто Васек настолько коварен.
- Попробуй, - Луганский поднес к моим губам ягодку.
- Уже наелась, - отмахнулась я, стараясь стряхнуть сладостный дурман, что теснился в мозгу от Васьковых нескромных манипуляций.
-Так вкуснее, - заверил он, хитро улыбаясь.
Не знаю, какой бес вселился в меня в тот момент, но отчего-то захотелось поучить Луганского его, же нечетными приемами. Я осторожно взяла губами предложенное лакомство, прикрыла глаза и демонстративно облизнулась. Тут же у губ оказалась следующая ягода. Повинуясь, съела ее, попутно слегка царапнув зубами подушечку пальца. Ответная реакция не заставила себя ждать, рука удерживающая за талию неумолимо поползла вниз, превращая скромное объятие в абсолютно развратное действо. Следующую ягодку я уже брала не торопясь, словно растягивая удовольствие. Охватила большой палец мужчины губами, немного пощекотала языком, пососала.
- М-м-м, - тихо выдохнула я, - Божественно...
Томно взглянула на Васька. Проняло его бедного. Дыхание участилось, взгляд ошалелый, возбужденный.
И все же в глубине души я стерва. Приподнялась на носочки, сократив расстояние между нашими лицами настолько, что губы почти соприкасались.
- Но не настолько, что бы я согласилась терпеть еще кого-то третьего.
И с силой оттолкнула Луганского, который потерял бдительность настолько, что неловко покачнулся и даже не сразу сориентировался в какой стороне меня ловить. Я же, как ошпаренная ринулась из сада в дом, прекрасно понимая, что Васек не за что не отстанет и день у нас обоих будет долгим и крайне насыщенным.
Заскочила на летнюю кухню, фырча не хуже рассерженной кошки.
- Чего это на тебе лица нет? - удивилась баб Валя, что в тот момент методично помешивала тесто для блинов в большой эмалированной миске, - Аль Васеньке не рада?
- Отчего же, - с сарказмом ответила я, - Так рада, что прибить хочется.
- Его?! - еще больше удивилась она и перестала помешивать тесто.
Я молча взяла у нее из рук миску и стала ожесточенно бороться с комочками будто это стая наглых Васьков.
- Но не себя же.
Поймала недоуменный взгляд и пожала плечами.
- Достал, придурок.
Баб Валя погладила меня по плечу и дала глубокомысленный совет:
- Не руби с плеча. Кабы не пожалеть после.
- Да знаю я. Знаю, - устало отозвалась я, - Только не дает он мне остыть и поразмыслить. Прет напролом, как локомотив. Еще бабы его проклятущие. Развел любовниц на каждом углу.
Пожилая женщина вздохнула и огорченно покачала головой.
- Да-а-а. Нелегко вам придется. У обоих характер...
Тут я не могла не согласиться. Характерец что у меня, что у Луганского. Два сапога пара не иначе.
Злость отчаянно требовала выхода, и я направила ее в дело. Баб Валя встала у плиты печь блинчики, а мне доверила их заворачивать с творогом.
Тем временем дед Сеня и Луганский вытащили на улицу с веранды две лавки и уютно расположились за уличным столом, о чем-то негромко беседуя.
Перемешиваю я творог, поглядываю в окошко, а чувство раздражения все усиливается. Приперся! Блинов ему с малинкой захотелось! Не извинился даже толком, а туда же. Казанова чертов!
И тут мой рассерженный взгляд уперся в целую груду овощей, что хозяйственная баб Валя намыла и подготовила на салат Лечо. Она тушит их и закатывает в банки на зиму. И чего там только не было. И помидорчики спелые красные, и луч репчатый только с грядки, и перец болгарский зеленый, и перец острый красный. Вот на нем-то и задержался мой жаждущий мести взгляд. Лежит такой красивенький, а самое гласное такой остренький, что после его употребления огнедышащий дракон отдыхает.
Я радостно оскалилась от внезапно пришедшей в голову мысли. О, да-а-а...
Осторожно отложила на тарелку творог и стащила со стола парочку красивеньких перчиков. Поймала удивленный взгляд баб Вали и приложила палец к губам.
- Т-с-с-с.
Она только закатила глаза, молчаливо выражая свое отношение к моим маленьким шалостям, но вмешиваться не стала. Только иногда поглядывала на процесс приготовления адской смеси творога и перца и тихонько посмеивалась.
Минут через пятнадцать я крайне довольная собой понесла блюдо с блинчиками на улицу. Дед Сеня уже подсуетился, и на столе появились кружки с заварником, молоко и сметана.
- Ну, наконец-то! - обрадовался он, - Мы уже заждались. М-м-м, какой аромат. Это вам Василий Михайлович не ресторанные блины. Таких никто печь не умеет. Толька Валечка моя.
- Скажешь тоже. Самые обычные, - возразила баб Валя, опускаясь на лавку и разливая чай.
Я уселась рядом с Васьком. В ответ на его настороженный взгляд очаровательно улыбнулась и положила ему на тарелку парочку блинов. Мужчина, немного дезориентированный резкой сменой моего поведения, послушно взялся за вилку и...начал есть. Пожевал немного и закрыл глаза с блаженным стоном:
- Вкуснятина. Пожалуй, я буду вас объедать постоянно, - пошутил он, подмигивая.
Я невольно хмыкнула. Конечно же, вкуснятина. Я решила свои "бомбочки" подавать после того как Луганский распробует. А уж после, учитывая недюжинный аппетит, он не заподозрит подвоха.
С истинным умилением глядела, как Василий ловко оправляет в рот первый блинчик, а на душе становилось все прекраснее и прекраснее. И, видимо, до того у меня было злорадное выражение лица, когда я на тарелочку "любимому" подкладывала очередной блинчик, что баб Валя решила спасти его от страшной участи. Она совершенно неожиданно выхватила из под Васькова носа лакомство и воскликнула:
- Батюшки! Сюда клоп попал. Фу, гадость, какая. Пойду курям отдам.
Эх, жалко. Снаряд пойман и обезврежен. Но у меня в запасе еще несколько штук.
Васек тоскливым взглядом проводил блинчик, но тут же воодушевился - ведь перед ним была еще целая гора таких же вкусняшек. Я услужливо положила ему "бомбочку", старательно полила вареньем, нежно посмотрела. Васек улыбнулся в ответ, свято веря, что прощен, и потянулся откусить кусочек, как тут же вздрогнул от резкого:
- Не ешьте! А этот, похоже, не прожаренный!
Я мысленно застонала. Она что от курятника вприпрыжку назад бежала? Ну, баб Валя! Я же не вмешивалась, когда она не сильно трезвому деду Сене вместо водки святую воду наливала приговаривая: "Сенечка, она просто мягко пьется".
Васек несколько секунд недоуменно разглядывал блинчик, словно пытаясь осознать каким таким волшебным образом, это тоненькое произведение кулинарного искусства может не прожариться, но спорить с хозяйкой дома не стал.