Это сейчас у нас образцово-показательное хозяйство, куча грамот, благодарностей губернатора, стабильная рентабельность, а еще несколько лет назад мы едва концы с концами сводили, что бы элементарно выдать людям зарплату. Нас тогда банк чуть не обанкротил.
Страшно вспомнить, сколько нервов, сил я потратила, бодаясь с этими чертовыми бюрократами. Доказывала, угрожала и даже умоляла, но всегда получала холодный и равнодушный отказ. И когда уже даже у Яна опустились руки, на выручку совершенно неожиданно пришел Луганский, который за время нахождения на посту главы района обзавелся нужными связями в областной администрации.
Теперь мы даже пытаемся как-то дружить семьями, правда с поправкой на то, что у Васька каждые полгода новая жена, любовница или просто подруга. Буквально на той неделе приезжал снова поплакаться на свою нелегкую судьбу. Сожрал все мои блины и пожаловался, что ему никто таких не готовит. Я героически промолчала, что бы не ляпнуть ехидное, типа «сам виноват кобель плешивый». Он временами тоскливо поглядывает в мою сторону, но ума хватает не лезть со всякими намеками.
Деда Сеню мы благополучно отправили «совсем на пенсию». Они на пару с баб Валей теперь по мере сил, в виду уже почтенного возраста, помогают мне с мальчишками, что бы хоть как-то облегчить нам с Яном жизнь. Работа работой, но домашние дела никуда не деваются и имеют неприятное свойство накапливаться.
Вот и сегодня пока дети побежали в гости к бабе Вале, я, закончив верстать квартальный бюджет, в спешном порядке стала разбирать завалы игрушек, которые медленно, но верно образовывались в течение дня.
Хлопнула входная дверь, и я застыла, прислушиваясь. Вот он бросил куртку на диван в прихожей, ключи от машины на полку, разулся и идет по коридору в поисках меня.
— Ты вернулся, — я выхожу из детской, что бы тут же кинуться в холодные от февральского мороза, но нежные объятия.
— Вернулся, — шепчет Ян в ответ и, наклоняясь, целует. — Я соскучился.
Ответить мене уже не дают. Прохладные ладони, скользят по спине, пробираются под футболку и тут же по-хозяйски прижимают ближе, что бы я в полной мере ощутила, насколько по мне соскучились.
— А дети где? — прерывая поцелуй на миг, спрашивает Ян.
— У дедов, — севшим голосом, говорю в ответ и, обхватив мужа за шею, притягиваю к себе.
Мы движемся в спальню, на ходу стаскивая друг с друга одежду, не прерывая лихорадочных поцелуев. И вот мы уже почти у кровати, и Ян внезапно наступив на игрушечного трансформера, шипит от боли и падает на кровать, увлекая меня за собой. Я тихонько хихикаю, и мир переворачивается — Ян укладывает меня на спину.
— Ай! — подскакиваю как ужаленная, потирая попу, именно она пострадала, встретившись с острой пирамидкой из конструктора.
К моей ладошке присоединяется мужская и вскоре я, забыв о боли, закусываю губу, что бы сдержать предательские стоны блаженства, которое дарят без оглядки, преданно и бескорыстно. В любовной горячке я мечусь по мягкому покрывалу, запускаю руки в непокорные светлые вихры, что бы притянуть к себе и вцепиться всеми доступными способами, а потом томно и чуть слышно застонать, когда он одним движением соединит нас в неспешно-чувственном движении.
Я прогибаюсь, насколько это возможно, навстречу, ловлю губами тяжелое дыхание и медленно пропадаю в реальном мире, что бы с головой окунуться с наслаждение, которое подогреваемое радостью встречи еще острее, еще ярче.
Мужчина не отрывает взгляда от моего лица, а я не смею отказать ему в удовольствии видеть меня сейчас такой — возбужденной, покоренной и податливой. Только для него…
Еще несколько мгновений и дрожь сотрясает мое тело, наполняя негой и сытой удовлетворенностью, каждую мышцу тела. Ян наклоняет голову, впивается собственническим поцелуем в рот и за несколько движений присоединяется ко мне.
Позже я лениво вожу пальцем по его влажной спине, и из нирваны меня вырывает хриплый голос мужа:
— Жень, а когда там у тебя неблагоприятные дни?
И до меня доходит страшное осознание — мы забыли о мерах предосторожности, которые лежат себе спокойненько в прикроватной тумбочке и никто про них не вспомнил.
— Я тебя убью! — разъяренной коброй шиплю я и начинаю лягаться, пытаясь сбросить с себя наглую блондинистую морду.
Ян с легкостью перехватывает мои руки, прижимает к постели и весело сеется:
— Может, в этот раз будет девочка.
Ну, вот что ему на это ответить? А?
Остается только скорбно вздохнуть и поцеловать, искривленные в чисто мужской самодовольной улыбке губы.