— Я по вашей вине ботинок испортил, — капризно заметил он.
— Это что! У Луганского уже пол гардероба испорчено, — тут же нашлась я. — А вы говорите ботинок…
На такой вот немного веселой и практически дружеской ноте, мы решили пройтись по току. Когда выходили с весовой, Петерман следовавший за мной по пятам, внезапно остановил со словами:
— И все же вы не правы на мой счет.
— Это почему это?
— Я немец только наполовину.
Бросила оценивающий, чуть кокетливый взгляд из под ресниц на блондина.
— Значит, вы не совсем безнадежны.
— Не кочегары мы, не плотники, но сожалений больших нет. А мы монтажники высотники! И с высоты вам шлем привет! — с выражением пропела я, выглядывая из узких окошек ЗАВа.
Красотень да и только. Вид с высоты птичьего полета дает мимолетное, неуловимое ощущение свободы. Над током стали сгущаться первые тени сумерек и народ уже уставший от тяжелой работы отлынивал от обязанностей и пытался занять руки чем угодно только не лопатой. Кто-то нервно курил в сторонке. Кто-то пил уже вторую кружку чая. А кто-то пристально наблюдал за мной…
Мимолетно скосила глаза в сторону стоявшего неподалеку немца. Он с абсолютно невинным видом рассматривал, как сортируются зернышки через огромные решетки и выглядел таким бодрым и энергичным, что вмиг подумалось — точно ли господин Петерман человек?
Я весь день пыталась отвязаться от его навязчивого присутствия, прибегая к самым разным уловкам. А ему хоть бы хны. Приклеился как банный лист и таскается, с самым заинтересованным видом. А это его постоянное «зачем», «почему» и «для чего», достало меня до зубного скрежета. Надо будет, когда домой приеду первым делом проверить на месте ли зубная эмаль. Чувство такое будто половину стерла.
— Пора выдвигать в сторону базы. Темнеет, — стараясь перекричать шум работающего ЗАВа и бубнеж агронома, заметила я.
Мужчины повернули головы, и агроном вопросительно уставился на немца, ожидая отмашки. Тот покивал головой и галантно протянул руку в мою строну, явно намереваясь помочь спрыгнуть со своего наблюдательного пункта, куда забралась от нечего делать, пока Петерман выслушивал лекцию по агрономии в Серегином исполнении. Тут у меня в кармане, завибрировал телефон и я прокричала:
— Спускайтесь! Я догоню!
Мужчины спорить не стали и неспешно спустились по узкой деревянной лестнице. Проводила их взглядом и перевела на дисплей. Сообщение от Андрюхи.
«Женька у нас беда. Глава решил подписать предварительные договора раньше срока. Едет в контору. Уже договорился с Яном о встрече» — гласило оно.
Я почувствовала, как моментально бросило в холод, несмотря на сорокаградусную жару. Это еще что за шуточки. Они же должны были подписать их недели через две. Я думала, что время еще есть.
«Почему так скоро?» — написала и отправила я.
«У Виталия Ивановича горячая путевка на Мальдивы.» — было ответом.
Просто супер! Война войной, а внеплановый отпуск у главы строго по расписанию. Я в отчаянии закусила губу. Что же делать?
«Ты случайно не знаешь, когда у него самолет?» — написала Андрюхе.
Осторожно спустилась с окошка и поплелась к лестнице, тыльной стороной утирая образовавшийся от волнения пот. Загорелся экран и на нем высветилось:
«Может тебе еще и номер рейса узнать? Я не служба безопасности при президенте».
Что такое не везет и как с эти бороться? «Думай Женька. Думай!» — зло приказала самой себе и тяжело опустилась на грязные ступеньки. Нужно расстроить их сегодняшнюю встречу любым способом. А после что-нибудь обязательно придумается. Не бывает безвыходных ситуаций.
Я отрешенно смотрела на пустынный пейзаж на задворках тока, а мозг лихорадочно соображал. В любом случае глава уже известил Яна о своем прибытии. И тот наверняка вызвал водителя. А что если?…
«Задержи водителя Петермана любыми возможными способами» — накалякала я, от волнения пропуская буквы и окончания.
Поразмыслила и отправила еще сообщение с одним словом «пожалуйста!!!».
Через две минуты пришло скупое «ладно».
А еще через минуту я подорвалась со ступенек и, искря как реактивная ракета, поспешила разыскивать свое уважаемое начальство.
Немец нашелся на весовой в одиночестве. Хотя почему это в одиночестве? Компанию ему составлял очередной пирожок. Их за целый день мы поели немыслимое количество. И как только у баклажанихи терпения хватает по вечерам столько много лепить теста?