Спор о налогах и пошлинах, явившийся непосредственным поводом к сопротивлению американцев английским властям, а потом и к открытию военных действий между американскими и британскими войсками, был в большей степени политическим вопросом, нежели экономическим. Американцы поставили вопрос о праве облагать их налогами со стороны английского парламента, отстоящего от американских поселений на 3 тыс. миль. Отвечая на этот вопрос отрицательно, они тем самым заявляли свое право на независимое политическое существование. С другой стороны, английские государственные руководители во главе с королем Георгом III настаивали на выполнении законов о взимании пошлин и налогов, даже в тех случаях, когда это приносило явный убыток английской казне. Они при этом ставили перед собой более широкие цели и стремились, сломив во что бы то ни стало сопротивление американцев в вопросе о налогах, укрепить свое господство над колониями на будущее время. Обе стороны отлично понимали смысл и значение начавшейся борьбы.
Все слои населения американских колоний были заинтересованы в борьбе за независимость. Молодая, быстро развивающаяся страна во всех областях своей хозяйственной жизни наталкивалась на противодействие метрополии. Запретительные законы английского правительства, ревниво охранявшего интересы английских фабрикантов, тормозили развитие промышленности колоний. Так называемый «шерстяной закон» 1699 г. запрещал колонистам продавать шерсть и шерстяные товары где бы то ни было, кроме того места, где они производились, что было равносильно запрещению этой отрасли производства. Позднее (в 1732 г.), когда обнаружилось, что американский вывоз шляп в Европу стал подрывать производство английских шляпных фабрикантов, этот закон был распространен и на производство касторовых шляп. В 1750 г. в колониях было запрещено металлургическое производство. Между тем страна была богата естественными ресурсами и сырьем, в ней к этому времени уже складывалась своя крупная буржуазия, требовавшая простора для деятельности. Буржуазия американских колоний наталкивалась на противодействие английского правительства и в развитии своей торговой деятельности. По навигационным актам XVII века, все товары могли перевозиться в Англию или из нее только на английских судах; ряд товаров, в том числе почти все, что производилось в южных колониях (табак, сахар, хлопок и др.), могли вывозиться только в Англию, и, наконец, европейские товары могли проникнуть в колонии только через Англию. Благодаря этим законам английские купцы забирали себе всю посредническую прибыль, которую, таким образом, теряли американские купцы. Последние находили выход в широком развитии контрабандной торговли, но это не было тем коренным разрешением вопроса, которого требовала американская буржуазия, исходя из интересов развития местной американской торговли и промышленности. Стеснения в торговле возбуждали большое недовольство также плантаторов южных колоний, которые при создавшемся положении вынуждены были продавать сырье со своих плантаций только английским купцам и у них же по произвольным монопольным ценам получать промышленные товары. При полуменовом характере торговли каждый неурожай ставил плантаторов в тяжелое положение и приводил их к большой задолженности английским купцам.
Серьезнейшим вопросом, возбуждавшим огромное недовольство широких слоев населения колоний, был вопрос о земле. Королевским указом 1763 г. огромная территория от Аллеганских гор до реки Миссисипи, полученная Англией в результате семилетней войны, была объявлена собственностью короны и закрыта для поселений. Этот указ запрещал переселение свободных фермеров на не занятые земли к западу от Аллеган и вынуждал их оставаться на землях крупных землевладельцев в качестве арендаторов. Рабочие американских мануфактур и мастерских, еще не выработавшие классового сознания и мечтавшие о переселении на землю, были в этом вопросе солидарны с фермерами. Фермеры и рабочие, составлявшие основную массу трудящегося населения колоний, видели в этом указе ущемление своих интересов и неразрывно связывали свою судьбу с борьбой колоний за независимость. Указ 1763 г. возбуждал недовольство также и плантаторов, для которых вопрос о занятии новых земель был жизненной необходимостью.