Новое занятие целиком захватило нас. Дело обстояло не так просто. Мы не всегда могли пользоваться гектографом, так как не хватало матриц. Оставались безотказные пишущие машинки. На них мы в поте лица своего и отстукивали наши газетки и листовки. Газетку нашу мы назвали «За Вольносць» («За Свободу»). Шапку для нее изготовил «Крет» — Станислав Бигай. Он из резинового приводного ремня вырезал безопасной бритвой довольно большой штемпель, заменивший нам клише. Им мы и отпечатывали название нашей газетки.
С той поры наша «редакция» работала без особенных срывов. Каждые две недели, а иногда — раз в месяц новый номер «За Вольносць» с последними известиями расходился по району. Материалы для печати часто привозил товарищ «Франто» — Францишек Томальчик, проделывая шестнадцатикилометровый путь на работу от Хжанова до Хелмека на велосипеде вместо удобного поезда, чтобы по дороге остановиться в лесу неподалеку от Крочимеха и передать «Болеку» самые свежие известия; иногда он оставался в Либёнже у «Крета» или «Беглы» — Людвика Трыбуся. Сводки готовили наши товарищи, имевшие радиоприемники. На территории Хжанова один из таких пунктов находился в квартире «Вяруса» — Эдварда Цекеры, который вместе со своими сыновьями Антони и Станиславом, дочерью Кристиной слушал Московское и Лондонское радио.
После нескольких месяцев исправной работы нашу деятельность прервал несчастный случай. Уходя на одно из заданий, мы оставили огонь в железной печурке, от которой загорелась деревянная обшивка стен бункера. К утру мы застали на его месте только провалившуюся землю.
Одновременно с нашей газеткой, а также в более поздние периоды в округе выходило множество других печатных органов. В Домбровском бассейне уже с 25 мая 1942 года выходила «Трибуна Заглембья». В редакции «Трибуны Заглембья» в разное время работали такие известные деятели, как Здислав Вишневский, Владислав Мартынус, Адам Слива, Станислав Кшинувек.
Число самых различных газет и настойчивость, с которой возобновлялось их издание после каждого ареста редактора и разгрома редакции, ярко свидетельствовали о том, что эта форма борьбы по своему значению не уступала борьбе вооруженной.
ЛЕСНИЧЕСТВО В ПЖЕЦИШУВЕ
Наше вооружение требовало постоянного пополнения. Вот почему мы решили совершить нападение на немецкое лесничество в Пжецишуве. По имевшимся у меня сведениям в лесничестве было несколько охотничьих ружей и довольно значительный запас патронов к ним. Лесничий устраивал для местных немецких чинов тетеревиную охоту. Сюда же часто приезжали отдохнуть «от трудов праведных» гитлеровские палачи из лежащего в 15 километрах Освенцима.
4 мая в лесном бункере под Ментковом мы обсудили несколько вариантов нападения. Товарищи считали, что риск очень велик. Мы могли натолкнуться там на немецких полицейских или на участников охоты. Было решено, что на следующий день перед полуднем мы с «Казеком» отправимся за Вислу в хутор Ловички, проверим имевшиеся у нас сведения и ознакомимся с положением на месте. Под вечер мы все должны были встретиться в условленном пункте на другом берегу возле Пжецишува.
В зависимости от результатов разведки мне предстояло решить, приступать ли немедленно к выполнению задания или отложить его.
Через Вислу мы с «Казеком» переправились паромом в Менткове.
Перед полуднем мы были уже рядом с лесничеством. Крепкий каменный дом мог с равным успехом служить и помещением для полицейского участка. Собак нигде не было видно.
Мы обошли лесничество вокруг, прикидывая, как расколоть этот орешек.
Осмотром я остался доволен. Лесничество не производило впечатления, что в нем полно гостей. Кругом было тихо и спокойно. Остаток дня мы с «Казеком» провели в Пжецишуве, обсуждая предстоящую операцию.
Под вечер мы пришли на условленное место в прибрежных зарослях на берегу Вислы. Прождали час, а возможно и дольше. Никто не являлся. У меня возникло подозрение, что партизаны утратили веру в успех нашей экспедиции. Сомневаться в собственных силах? С этим я никак не мог согласиться. У нас за плечами было уже несколько удачных операций. Каждая из них была опасной, а ведь результаты бывали отличными. И эта операция должна пройти удачно.
Вспоминая прежние успехи, я приободрился. Мы пойдем — хотя бы и вдвоем! Мне казалось, что как командир я обязан подать личный пример.