Как раз в это время в городке появился студент комсомолец Ольгин, его прозвали Волгиным. В силу обстоятельств он оказался в оккупации. Он тоже стремился к борьбе. Вера первой встретилась с ним, познакомила с подругами.
Так родилась молодежная организация. В неё вошли Валя Белоусова, Шура Кулешова и другие подруги Веры. Они стали писать листовки, Вера их распространяла. Она ухитрялась подсовывать их даже в карманы полицейским, гитлеровским солдатам и офицерам. То, что уже было известно Дарневу из донесений Шемегова, оказалось тоже делом рук организации.
— Здорово! — сказал Дарнев, выслушав рассказ. — Но это зря, ухарство! Польза невелика, а провалиться можно.
— Не провалимся! А вы не рискуете?.. А ловко получилось, правда? Точно сговорились. Ваши листовки и наши листовки… Посмотрел бы ты, Лека, как читали листовку о Ленине.
— Знаю. Но как же ты написала такие хорошие стихи? Когда-то, помнишь, писала о цветах, о любви… А тут — смотри ты!
— А это разве не о любви? — спросила Вера. — Знаешь, я ведь догадывалась, что ты где-то рядом. Жаль, что не сумела связаться с тобой. Всё было бы по-иному. Ты, Лёка, виноват. «Я не анархист, пора романов прошла». Помнишь? Глупости!
— Не вспоминай об этом, я и сам жалею, — сказал Дарнев. — Понимаешь, получил задание, всё нужно было держать в тайне, ну и шарахался ото всех. Конечно, нам надо было связаться раньше, рассказать обо всём Бондаренко. Приняли бы тебя в отряд, оставили в городе…
— И лучше бы, — вздохнула Вера. — Вы мины ставите, а мы не умеем минировать. Литвин сказал…
Не закончив фразы, Вера замолчала, спохватившись, что сказала лишнее.
— Какой Литвин? Директор маслодельного завода? — спросил Дарнев. — Позволь, да ведь это же сволочь…
Вера долго смотрела Алексею в глаза, загоревшиеся подозрительностью, и ответила, покачав головой:
— Не может быть, Лёка.
9
Литвин поселился в Трубчевске за несколько лет до войны. Он заготовлял для Донбасса лес. Здесь, в Трубчевске, он и женился на дочери некоего Павлова. В начале войны Литвина мобилизовали. Под Киевом он был ранен, попал в окружение, а затем, оправившись от раны, пробрался в Трубчевск. Здесь он узнал, что отец его жены, бывший ярый троцкист, оказался немецким шпионом и состоит теперь у гитлеровцев бургомистром, а дочь его, жена Литвина, живет с немецким комендантом Хортвигом. Литвина арестовали немедленно, как только он появился в городе. Вскоре, однако, освободили. Люди предполагали, что бургомистр Павлов не очень верит в прочность немецкой оккупации и добился освобождения зятя, чтобы реабилитировать себя в глазах народа. Оказавшись на воле, Литвин подыскал подходящую работу, и вскоре все узнали, что он стал директором маслодельного завода.
Дарнев знал до войны Литвина, знали его как коммуниста и Бондаренко, и Бурляев, и Коротков. Но руководители подполья привыкают не доверять довоенным репутациям людей, если люди эти не связаны с подпольем непосредственно. Какие думы вынашивал Литвин, во что верил, чего ждал? Почему так легко примирился с изменой жены? Это никому не было известно.
Вот почему Дарнев отнесся к рассказу Веры о Литвине с подозрением.
Он решил сам убедиться в преданности этого человека. Веру смущало недоверие Алексея.
Того, что Шеметов работает в полиции по заданию Бондаренко и его друзей, Вера, конечно, не знала. Не знал этого и Литвин. Следя за Литвиным, Вера выяснила, что он спаивает полицейских, скупает у них за масло оружие. Однажды поздно вечером она у окна завода услышала разговор Литвина с полицейскими. Полицейские были пьяны, а Литвин говорил им:
— На вашем месте я давно бы убрал с дороги начальника гестапо Клюгге и собаку Павлова. Нигде так над полицейскими не издеваются, как здесь, а вы терпите.
— И уберем! И уберем! — с пьяной настойчивостью повторил один из полицаев.
Вера подумала, что Литвиным управляет ревность, но дальнейшие события убедили её, что в Литвине горит не ревность, а патриотическое чувство, желание вступить в бой с врагом. Как-то ночью она увидела Литвина за опасной работой. Он расклеивал на домах и заборах центральной улицы листовки о немцах и предателях. Литвин не знал, чьи это листовки. Их дал ему Шеметов. Вера незаметно подкралась и сказала тихо, но внушительно:
— Плохо работаете, товарищ Литвин, никуда не годится такая работа.
Литвин вздрогнул, выхватил из-за пояса пистолет и пригрозил Вере:
— Жизнь тебе надоела, чёртова кукла? Что шпионишь за мной?