— Раньше смерти не умирай! Хорошо сказано. Жилицкого надо послать к лягушке на выучку, возможно, смелее станет, — пошутил Вышников.
Партизаны одобрительно загудели, продолжая свои несложные дела. В ожидании результатов разведки, высланной вперед, одни полоскали портянки, мылись, другие улеглись спать, третьи бережно выбирали из вещевых мешков затерявшиеся среди патронов и взрывчатки последние сухари.
— Все подчищено, — удрученно бросил Урупов, вытряхивая мешок. — Теперь, хлопцы, переходим на подножный корм.
Да, к сожалению, он был прав. С этого дня отряду питаться действительно пришлось лишь тем, что находили в пути. Человеку, который хотя бы неделю не жил впроголодь, это, пожалуй, трудно понять. Даже солдаты, видавшие виды, не изведали этого, так как были порой хотя и на скудном, но все же регулярном снабжении.
В полдень снова двинулись в путь. Без продуктов вещевые мешки стали легче, но в долгой дороге, как известно, иголка и та тянет. Длительный марш, отсутствие еды и жара заметно подтачивали силы партизан. Даже балагур Мазур и тот приуныл. Местные крестьяне оказать помощь нам не могли. Они сами сидели без хлеба и соли, питались лебедой, крапивой и щавелем. Их примеру пришлось последовать и нам. Бойцы грустно шутили: «Нам, заядлым вегетарианцам, мясо и иной харч противопоказаны…» Как мы ни «нажимали» на вегетарианство, силы наши таяли с каждым днем. Говорят, китайцы из трав умеют готовить сотни вкусных блюд, но мы, кроме одного невкусного варева, изобрести ничего не могли. Первое время мы жадно набросились на свежий щавель, но скоро, набив оскомину, могли и его есть только вареным. Отряд совершал скрытый и быстрый марш, и поэтому ни о какой охоте, конечно, не могло быть и речи. Вместо хлеба в пищу партизан шли еще не созревшие колосья зерновых. Да и их удавалось собирать довольно редко: наш путь обычно лежал по лесистой местности вдали от селений.
Но и это было не все. Как говорится, беда беду погоняет. Нам предстояло еще одно неожиданное испытание. Впереди лежала полоса деревень, в которых, по данным местных партизан, встретившихся нам еще у железной дороги, можно было достать кое-какие продукты. В нашем воображении то и дело появлялись эти желанные деревушки, мы даже чувствовали запах свежеиспеченного хлеба и парного молока. Но увы! Наша разведка установила, что в деревнях, на которые мы так надеялись, свирепствовала эпидемия сыпного тифа. Медицинской помощи не было, и смерть беспощадно косила людей.
— Теперь никто о нас не думает, — жаловались крестьяне разведчикам. Они рассказали, что когда обратились за помощью в район, то оттуда в деревню приехали немецкие врачи. Поговорили между собой, дали какие-то пилюльки и укатили. Вскоре почти все, кто принял эти пилюли, умерли.
Зато крестьяне от всей души хвалили молодого врача из партизанской бригады Воронянского. Он разъяснял населению, как бороться против тифа народными средствами. Невзирая на опасность, он день и ночь помогал крестьянам и спас сотни жизней.
Мы обошли зону тифа стороной.
В двадцатых числах июля отряд приблизился к непроходимым паликовским болотам. На запад и восток от Домжерицких высот раскинулись необъятные лесные массивы, подернутые сизоватой дымкой. Казалось, что этим заболоченным лесам нет конца и края. Местные жители говорили, что по ним нельзя ни проехать, ни пройти. Однако жизнь вносит свои коррективы. Вскоре мы стали очевидцами того, как сотни людей, преследуемые немецкими карателями, всего за одни сутки ухитрялись пробираться через паликовскую глухомань.
Оставив высоты у деревни Домжерицы, отряд вскоре вышел к старинному, затянутому зеленой тиной каналу, разрезавшему топкие болота на две части. По его правой стороне проходила полузаброшенная и заросшая насыпная дорога, связывающая Домжерицы с затерявшейся в лесах деревней Крайцы, до которой было километров десять с гаком… Крайцы, расположенные в лесной глуши на перекрестке проселочных дорог в 20—25 километрах от вражеских гарнизонов, были подходящим местом для отдыха. Здесь мы запланировали остановку на сутки. Нужно было связаться с местным партизанским отрядом, разведать путь к центру Палика селу Пострежье и деревне Броды у Березины, запастись продовольствием. Партизаны напрягали последние силы, чтобы поскорее добраться до села.