Наученные опытом, мы имели план на случай попыток немцев нанести удар по нашему отряду: быстрая передислокация на север в паликовскую глухомань или в соседний Логойский лес. И сейчас мы вполне успели бы выйти из-под удара. Но теперь уйти мы не имели права, потому что много групп еще не вернулось с боевых заданий. Наше волнение за их судьбы усиливалось. И хотя с потерей времени росла и угроза всему отряду, иного выхода у нас не было.
В течение ночи в лагерь возвратились еще две-три группы партизан. Они тоже подтвердили, что враг стягивает в этот район войска. Вернулись и те, кто был послан с вечера на хутора Кормши с заданием предупредить жителей о надвигающейся опасности.
Перед утром разведка доложила, что на большаке Борисов — Юрово — Логойск нарастает гул автомашин. Вскоре стало ясно, что карательные части окружают наш лесной массив. На рассвете они оседлали узкоколейку, закрыв коридор на север в паликовские леса. Рассредоточив подразделения вдоль реки Гайны, они преградили отход и на запад, в Логойский лес.
Перед рассветом мы поняли, что каратели в основном блокировали нас. Пробираться на юг или восток — значило оказаться зажатыми между сильными вражескими гарнизонами почти в чистом поле и небольших перелесках. Одновременно стало очевидным, что теперь уже можно не ожидать возвращения отрезанных от нас нескольких групп. Но уходить из леса было уже поздно.
Занималось утро тревожного дня. Все чаще и громче стали раздаваться пулеметные и автоматные очереди.
Внезапный шквал пулеметных очередей раздался примерно в километре от лагеря. За ним последовала частая дробь ружейно-автоматного огня. Громкие перекаты эха пронеслись над бором. После некоторого затишья стрельба возобновилась еще сильнее, грохнули отдельные взрывы гранат. Над поляной в трехстах метрах от нас взвилась красная ракета. Через несколько мгновений сквозь огонь автоматов и взрывы гранат до нас донесся голос дозорного партизана Симонова:
— Немцы…
Мы поняли, что Симонов встретил карателей огнем и только безвыходное положение лишило его возможности оторваться от врага и присоединиться к нам. Смерть боевого товарища на посту говорила о том, что медлить было нельзя ни минуты.
Теперь у нас оставался только один шанс на выход из-под удара — максимально быстро перебраться на небольшой островок, расположенный километрах в двух среди большого топкого Гайновского болота, которое на всех картах обозначалось непроходимым. Уйти и замести следы, как бы раствориться в утреннем тумане, — вот в чем было наше спасение. Стоит только замешкаться, дать немцам возможность отрезать нас от этого болота и сесть нам на хвост, и мы пропали.
По команде партизаны бросились через бор к спасительному болоту. Последними отходили бойцы группы прикрытия. Стремительно продвигались мы сквозь чащу и бурелом, густой сосняк и заросли пушистого молодого березняка. Враг шел чуть ли не по пятам.
Едва переводя дух, мы остановились в заранее выбранном месте, у края болота вблизи трех огромных сосен. Под прикрытием одной группы, выставленной метрах в двухстах, мы быстро вытащили из зарослей десятка два специально приготовленных толстых жердей и длинные шесты. Переправлялись на островок, затерянный примерно в трехстах метрах от края болота, одновременно по двум маршрутам. Длинные жерди укладывались на кочки и кусты. Затем партизаны, балансируя, вступали на колышущийся и порой утопающий помост. Так, последовательно укладывая и подбирая за собой жерди, мы довольно быстро добрались до небольшого сухого и густо заросшего лесом и кустарником острова. Переправу — переход через это, как мы ранее выяснили, в принципе проходимое болото — завершили бойцы прикрытия. На разведку в район Кормши были высланы Соляник с двумя бойцами.
На островке партизаны почувствовали себя несколько увереннее и высказывали надежду на то, что немец не знает об острове.
— Здорово мы спрятали концы в воду, — балагурили повеселевшие партизаны, занимая круговую оборону.
Стрельба в лесном массиве раздавалась со всех сторон от острова. То в одном, то в другом месте вспыхивала ожесточенная перестрелка. В воздухе все время висел самолет-«костыль».
Бойцы выжидали. Каждого тревожила мысль о том, что будет, если враг разгадает уловку и обнаружит отряд?!.
— Плохи наши дела, — вздохнул партизан Вигура. — Сидят сложа руки и ждут у моря погоды шестьдесят боеспособных мужиков…
— Ты забыл приплюсовать двух братьев Нейманов, они тоже грозная сила, подрывающая экономическую мощь врага, — заметил Иван Иванович Вышников.