— Спасибо, товарищи! Ваше доверие оправдаю.
— Молодец, Михаил Кузьмич! — откликнулся Руднев.
Комиссар вспомнил, как в такой же яркий майский день прошлого, 1942 года, впервые встретился он с пионером Мишей Семенистым.
Выйдя из Брянских лесов, соединение ускоренным маршем двигалось на юг Сумщины. На третьи сутки похода партизаны, форсировав железную дорогу Конотоп — Хутор-Михайловский, после тяжелого ночного перехода остановились на отдых в лесу недалеко от села Землянка Глуховского района. В полдень вместе с партизанскими разведчиками, ездившими в Землянку, верхом на коне прискакал белокурый мальчик. Лихо, как заправский кавалерист, соскочив с вороного, он расправил на груди пионерский галстук, который берег почти год в черные дни фашистской оккупации, подошел к Рудневу:
— Товарищ комиссар! Пионер Михаил Кузьмич Семенистый прибыл в ваше распоряжение. Хочу быть конным разведчиком!
— Разведчиком? — переспросил Руднев. — А откуда ты узнал, что я комиссар?
— От ваших ребят, — не моргнув глазом, выпалил Семенистый. — Да и по внешности видно, что вы комиссар. «Просись в отряд у комиссара, — сказали мне ваши хлопцы, — иначе тебя никто, такого малыша, не примет».
— Вот как, — улыбнулся Руднев. — Значит, ты понравился нашим ребятам.
Пионер Семенистый был принят в отряд и зачислен в конную разведку. Маленький, с мягкими, как пряди льна, светлыми волосами, он на первый взгляд казался почти ребенком. Однако своим поведением, серьезным отношением к выполнению приказов командиров и поручений товарищей, сообразительностью быстро завоевал доверие и уважение партизан, за что его, как взрослого, стали называть только по имени и отчеству. «О, Михаил Кузьмич найдет выход из любого положения!», «Михаилу Кузьмичу можно смело поручать ответственное дело!» — говорили в соединении, восхищаясь смышленостью, мужеством и храбростью пионера.
Особенно любили Семенистого Сидор Артемьевич Ковпак и Семен Васильевич Руднев. Но больше всех паренек всей душой тянулся к комиссару, часто беседовавшему с юным разведчиком. Семену Васильевичу было радостно наблюдать, как на его глазах взрослел и мужал этот замечательный паренек, для которого дружная партизанская семья стала вторым родным домом, школой мужества, духовного развития, закалки воли и характера.
«И вот теперь пионер Семенистый — комсомолец, обещающий с честью оправдать это звание, — довольно улыбнулся своим мыслям Руднев. — И оправдает. Таких слов на ветер не бросают».
В полдень 12 июня 1943 года партизанское соединение Ковпака — Руднева (1800 человек, десять орудий, сорок минометов, пятьдесят противотанковых ружей, сто пятьдесят пулеметов и триста подвод, груженных боеприпасами и продовольствием) двинулось в Карпатский рейд. Партизан провожали секретарь ЦК КП(б)У Д. С. Коротченко, секретарь ЦК ЛКСМУ Н. А. Кузнецов, начальник Украинского штаба партизанского движения Т. А. Строкач и другие ответственные работники.
Вслед за колонной верхом на лошадях уже поскакали, попрощавшись с провожающими, Ковпак и Базыма, а Руднев все еще стоял около товарища Коротченко, с которым так подружился на протяжении его двухмесячного пребывания в тылу врага. Сколько дум передумано и вместе решено сложных вопросов, касающихся жизни и боевой деятельности соединения, сколько пережито опасностей!
Наконец подошли последние минуты прощания, и друзья сжали друг друга в крепких объятиях.
— Берегите себя, людей, соединение… У вас чудесные люди, — говорил Демян Сергеевич. — И не забывайте о нас, чаще радируйте. Боевых вам удач и победы. До скорой встречи!
— До скорой встречи, Демян Сергеевич! — Руднев еще раз пожал руку Коротченко и вскочил на коня…
Через полчаса комиссар, собранный и бодрый, ехал на своем гнедом скакуне впереди колонны.
…Чтобы оккупанты не смогли разгадать основного направления и цели партизанского рейда, соединение с северо-запада обогнуло Ровно, прошло по территории Ровенской и Волынской областей и, круто повернув на юг, вышло на просторы Тернопольщины.
Там, где проходила партизанская колонна, летние ночи озарялись пламенем взрывов, наполнялись скрежетом летящих под откос эшелонов. Партизанские диверсионные группы ежедневно расходились далеко вправо и влево от линии движения основных сил, и это еще больше вводило в заблуждение фашистских оккупантов, нагоняло на них страх.