И шесть человек, включая больных, отсеялись сразу.
Остальные двадцать два решили твердо: партизанить в Новослободском лесу.
Между тем Ковпак, не ездивший на установочный партизанский семинар в Сумы, был в Путивле, когда немцы подошли вплотную к городу.
Сидор Артемович до последней минуты оставался в исполкоме - это была его "штаб-квартира". Отсюда, дождавшись сумерек, перешел он в городской парк, удобный для обороны.
От фашистов группу Ковпака отделял всего один квартал.
Теперь надо было спешить, так как оставался свободным лишь семикилометровый скрытный проход по заболоченному берегу Сейма.
Пробирался Ковпак со своей группой болотами. Никто партизан не видел. Казалось, то ветер шуршит камышом. Зыбкие стежки да кочки, на которых сам черт ногу сломит, партизаны знали наизусть благодаря Рудневу: это он проводил здесь занятия со своими осоавиахимовцами буквально в последние дни перед приходом врага.
Гитлеровцы, заметив подозрительное движение в камышах, открыли было минометный огонь. Но все обошлось благополучно.
По маршруту, намеченному загодя Рудневым, Ковпак добрался до цели, и наконец густой Спадщанский лес укрыл отряд.
Это живописное урочище находилось в междуречье Сейма и Клевени. Окаймленное полосой почти непроходимых болот, особенно опасных с наступлением дождливой осени, оно могло служить надежным укрытием для партизан.
"А как же там сейчас наш Семен Васильевич?" - находясь в Спадщанском лесу, подумывал время от времени Ковпак, стараясь представить, что же творится у Руднева в Новослободском лесу...
Чувство локтя было необходимо старому вояке. Сама по себе мысль о боевых друзьях рождала надежды, а вместе с ними и тревоги за близких теперь вдвойне людей.
В ЕДИНЫЙ КУЛАК
В то же время Руднев сам думал о Ковпаке: "Как он там? Жив ли? Уцелели ли его базы?.." Чтобы получить ответ на все эти вопросы, Семен Васильевич решил послать своего связного к Ковпаку.
Но связного схватили фашисты. Это был мужественный партизан Коханов. Как потом стало известно в отряде, он вынес все пытки, не выдав никого, и был повешен.
Следующим вызвался идти в разведку Клопиков. Он вернулся через день, под вечер, и ошарашил всех страшным известием:
- Ковпака немцы уже поймали и повесили. Я своими глазами видел, как он там в Путивле, на площади висит!.. И все базы в Спадщанском лесу немцы уже понаходили! Честное слово, надежный человек рассказал. Можете мне плюнуть прямо в глаза, если я вру! - Он зачем-то вытер рукавом свое красное лицо и продолжал: - В Путивле почти двести тысяч гитлеровских солдат! Техники - чертова прорва!.. И везде спецчасти с овчарками, чтоб искать партизан!
- Сам ты - немецкая овчарка! - угрожающе сжав кулаки, кинулся к нему Николай Политуха, экономист райфинотдела, один из активистов Осоавиахима.
Руднев жестом остановил Политуху, хотя прекрасно понимал: в таком городке, как Путивль, с трудом разместятся даже двадцать тысяч солдат, а значит Клопиков либо струсил и не пошел в Путивль, либо лжет. Но верный правилу - убеждать людей не только словами, но и неопровержимыми фактами, Руднев сказал:
- Спокойно, товарищи!.. Хотя сведения эти очень похожи на провокацию, мы должны их проверить. А уж потом примем решение.
Понимая, что все это добром не кончится, Клопиков в ту же ночь сбежал. Предположения Руднева полностью подтвердились: Клопиков оказался трусом, а слухи ложными. Это отчасти успокоило партизан: значит, Ковпак жив. Но вместе с тем пришла и тревога: а что, если Клопиков не только паникер, но и предатель? Что, если он приведет карателей?
Рудневу и его ближайшим помощникам: Базыме, Пятышкину (тоже директору школы) и заведующему орготделом райкома партии Якову Григорьевичу Панину пришлось серьезно подумать, куда перебазироваться небольшому, почти совсем не вооруженному отряду. Но особенно беспокоила Семена Васильевича мысль, где же все-таки Ковпак.
Ответ на этот мучительный вопрос Руднев получил, встретив в лесу чесновцев, месяц назад державших оборону по реке Сейм. Знакомый Рудневу старший лейтенант сообщил, что в Спадщанском лесу они недавно видели отряд Ковпака.
- Мы решили пробираться на восток! - сказал старший лейтенант. Чтобы продолжать сражаться на фронте.
- Правильно!.. - согласился Руднев. Потом добавил: - Но ведь здесь, в тылу врага, можно тоже сражаться за Родину!..
Старший лейтенант ушел со своими красноармейцами на восток, пожелав партизанам боевой удачи. Но на следующий же день группа нарвалась на засаду и погибла. Погибла зря. А знай старший лейтенант, что на захваченной противником территории можно с успехом громить неприятеля, послушайся он Руднева, группа армейцев могла бы остаться в живых, да еще принести немалую пользу.
Оценив создавшееся положение, Руднев собрал своих людей и сказал:
- Итак, отряд Ковпака действует. Думаю, нам больше нет смысла оставаться в Новослободском лесу. Надо объединиться с Ковпаком! Это удвоит наши силы. Что вы скажете на это?..
Решили сразу уходить к Ковпаку. Имеющиеся взрывчатку, оружие и боеприпасы взять с собой.
Перед самым выходом неожиданно встретили в Новослободском лесу харьковских партизан под командованием Воронцова. Их было человек тридцать. Для того времени группа было хорошо вооружена, а главное, имела рацию, что чрезвычайно обрадовало Руднева. Воронцов тоже обрадовался этой встрече и охотно согласился уходить в Спадщанский лес вместе с группой Руднева.
Путь был не прост: продвигались в обход Путивля по осеннему бездорожью, выслав вперед разведку. И только через сутки добрались в Новую Шарповку, расположенную у северо-восточной опушки Спадщанского леса.
Здесь присоединился к Рудневу еще один небольшой отряд, под командованием Горбушко и Погорелова, тоже из-под Харькова и также со своей рацией.
Все партизаны - харьковские и сумские - чувствовали себя сейчас силой. Люди повеселели, перешучивались.
- Вот бы всегда так, в кулаке держаться! - поговаривали бойцы.
Из Шарповки на переговоры в Спадщанский лес, где базировались ковпаковцы, пошли Базыма и один из самых проверенных, надежных разведчиков - Бабинец, работник милиции.
Ковпак, разумеется, обрадовался встрече с обоими земляками, которых знал, "як облуплэных". Разговор был самый откровенный.
- Мы, Сидор Артемович, посоветовались со своими людьми и пришли к выводу, что для пользы дела нам надо объединить свои силы, - прямо сказал Базыма.
Ковпак тоже без всякой дипломатии ответил:
- Так переходьтэ в Спадщину. Подилымся з вами, чем богаты... и начнэм громыть фашистов вместе...
18 октября отряд Руднева вместе с харьковчанами прибыл в Спадщину, в лесную "штаб-квартиру" Ковпака, разместившуюся в землянке.
Бойцы обоих Путивльских отрядов обнимались, как братья после долгой разлуки.
Позаботившись о партизанах - и своих, и харьковских, Ковпак с Рудневым могли наконец вдоволь наговориться у печурки, согреть в откровенной беседе душу.
- Добрэ ты зробыв, Сэмэн, шо прийшов в Спадщину, - сказал Сидор Артемович, раскуривая толстую самокрутку и озорно поблескивая своими темными цыганскими глазами.
- Да, недаром говорят: одна головешка и в печи не горит, а две и в поле курятся! - ответил Семен Васильевич, возбужденно потирая руки.
- Точно! Трэба всим сусидним партизанам собраться в кулак. От тоди покажем фашистам! Поднимем настроение своему народу... А то дуже нагло брэшуть фашисты. Мои разведчики говорять: недавно в Путивле туш играли, будто в честь взятия Москвы немцами!.. Пустылы даже утку, шо и мэнэ вжэ повисылы. Это ж надо так брэхать?!
Ковпак даже сплюнул от возмущения. Потом, после паузы, добавил деловым тоном:
- Уже ко мне приходили из Глуховского отряда, от Кульбаки. И из Шалыгинского - от Саганюка и Матющенка!.. Ищут контактов. Цэ добрэ.