В одной из комнат за столом сидел широкоплечий, всегда издали приметный поэт Александр Ильич Безыменский. Увидев Гайдара, он стремительно поднялся. Радостно обнялись.
— Очень хорошо, Аркадий, что мы с тобой увиделись. Я давно хотел рассказать тебе одну вещь, — начал Александр Ильич, по привычке закуривая. — Едем мы в теплушке в штаб фронта... Мы — это: Крымов, Розенфельд, Аврущенко и я. Добираемся до Проскурова. В дороге нас, как и положено, бомбят. А тут вся станция забита товарными, и состав наш застревает, и когда выберемся, никому на свете не известно.
— Знаю, проезжал, — кивнул Аркадий Петрович.
— И вот я обращаю внимание, что между составами снует целая армия мальчишек. Сколько их там было — сто или триста, — я не берусь тебе сказать.
Они пробегали мимо нашего эшелона, пролезали под колесами. И не какие-нибудь там бездельники. Нет. А видно, что они заняты. Куда-то спешат. На что-то сердятся.
Бежит один — потный, в футболке, с галстуком. Подзываю его.
— Слушай, говорю, друг. Вас очень много здесь, мальчиков. А знаете ли вы, кто такой Гайдар?
— А как же, — отвечает он мне, — мы же тимуровцы.
— А что же вы, тимуровцы, делаете?
— Да вот кому что надо: если вещи перенести — вещи перенесем. В медпункт проводить — в медпункт проводим. А если объяснить что — объясним: и где военный комендант, и как к диспетчеру пройти...
— Молодцы, — говорю я ему. — Только почему же вы не обратили внимания, что здесь, на станции, нет кипятка? Ведь для солдата кипяток — первое дело. Солдат может обойтись без чего угодно, но без табака и кипятка он обойтись не может.
— Понимаю, — отвечает он мне. Отдает салют и бежит. И вижу, он уже собирает ребят и что-то им объясняет.
В Тернополь не попали. Сам понимаешь. (Гайдар кивнул.) Вернулись обратно в Проскуров. И что же ты думаешь?.. Куда ни посмотрю, везде бойцы, кто в чем, несут кипяток.
— Где, спрашиваю, брали?
— Да вон там, говорят. И там тоже. Одним словом, везде.
Так ты, Аркадий, в Проскурове всех горячим чаем напоил. И когда я увидел все это, — закончил Безыменский, — то решил: непременно расскажу другу моему, золотому человеку Аркаше.
— А тут я приезжаю в Киев, — продолжал Александр Ильич, когда они вышли из редакции. — Жара сумасшедшая. Только-только до «Континенталя» добежать и под холодный душ там залезть.
Вижу — целая улица забита машинами и повозками. И всё раненые. Представляешь?.. Где-то образовалась пробка. Раненые оказались на самом солнцепеке, и отовсюду:
— Доктор, пить!..
От машины к машине, от повозки к повозке мечутся врачи, санитары с фляжками... Но что они, несколько человек, могут поделать, если от жажды изнемогают сотни и ко всем сразу не поспеть? Что?
И вдруг:
— Дяденьки! Кому водички? Дяденьки раненые, кому водички холодненькой испить?!
Гляжу — из переулков, из ворот, из подъездов несется мальчишня с ведрами, чайниками, с суповыми кастрюлями на веревочках, молочными бутылками. Они рассыпаются вдоль всей колонны и поят раненых свежей, из-под крана, водой.
И бойцы, потные, измученные, с повязками, лубками, иные даже голову не могут поднять, возвращают ребятам кружки и говорят им, брат Аркадий, такие слова...
От волнения Безыменский остановился и повернулся к Гайдару.
Глаза у Аркадия Петровича блестели. То ли очень ярко светило солнце. То ли еще отчего.
— Что же было дальше? — спросил Гайдар.
— А дальше я подозвал двух мальчишек с пустыми ведрами. Они мне объяснили, что в Киеве действует целая тимуровская организация.
И тогда я им сказал, что знаком с тобой, и обнадежил: если Гайдар появится в Киеве, то непременно с вами встретится. Взял у них адрес. Дал им свой. И велел, чтобы они ко мне наведывались.
— Это ты хорошо сделал, — сказал Аркадий Петрович. — С такими ребятами нужно встретиться.
Вечером двое связных постучали к Безыменскому.
— Не приехал? — безнадежно спросили они прямо с порога.
— Приехал! Приехал! — ответил Александр Ильич.
...Возвратясь из батальона Прудникова в гостиницу (вместе с батальоном Гайдар попал в окружение и лишь часа три назад, прорвав немецкую оборону, им удалось выйти к своим), Аркадий Петрович обнаружил, что у дверей его номера сидят какие-то мальчишки.
Заметив его в коридоре, они встревоженно пошептались, затем бросились ему навстречу и, перебивая от волнения друг друга, стали объяснять, что прислала их городская тимуровская команда и что все ребята очень-преочень хотят с ним встретиться...