Устраиваемся так, чтобы нам никто не мешал. И говорим до поздней ночи.
— Да не надо, не пиши, — отговаривает меня Александр Дмитриевич. — Это же не последняя наша встреча.
Но я не слушаюсь. Я пишу. И потом до рассвета расшифровываю ворох своих заметок — пока ничего не забылось.
Из воспоминаний, специально присланных для этой книги, а также из моих заметок и магнитофонных записей и сложились «Рассказы полковника Орлова».
ГЛАВА XXIII.ПЕРВЫЙ РАССКАЗ ПОЛКОВНИКА ОРЛОВА
Моя первая встреча с Гайдаром произошла при обстоятельствах, я бы сказал, трагических.
Конец августа 1941 года. Раннее утро. Мы стоим с командиром нашей дивизии на вышке командного пункта и наблюдаем за истребителями, патрулирующими над киевскими мостами.
Тихо! Лишь гудят в небе моторы наших «И-16», изредка загремит разболтанным кузовом грузовик да где-нибудь на окраине ударит тяжелый разрыв снаряда.
Тихо!
И вдруг на фоне слепящего солнца из-за редких облаков появляются шесть «Мессершмиттов-109» и с ходу атакуют звено наших самолетов.
Шесть против трех!..
Два патрульных истребителя, связанных боем, сразу исчезают из поля зрения. Остается один против двух.
«Мессершмитты» пытаются взять машину в «клещи». Кажется, это совсем не трудно: у них заметное превосходство в скорости, не говоря о вооружении. И в тот момент, когда думалось, что гибель нашего самолета неизбежна, летчик блестящим маневром выводит машину из-под огня и точной очередью бьет по вражескому истребителю.
«Мессершмитт» переворачивается через крыло и камнем падает на Предмостную слободку. Мы видим столб черного дыма.
Вздох облегчения. Командир дивизии вытирает платком пот с побледневшего лица: теперь справится.
Но что это? Второй фашист уверенно переходит в атаку. Мы слышим стук его скорострельных пушек. А наш молчит. Израсходовал боезапас!..
— Вниз! — зажав в руке платок, который он так и не успел спрятать, кричит командир дивизии, как будто пилот там, в небе, может услышать его голос. — Давай вниз!.. Тебе говорят!..
Но летчик, круто развернувшись, направляет машину прямо в лоб фашисту.
Истребители сближаются с огромной скоростью. Вот-вот им не хватит неба!
...Фашисты в воздухе обычно не выдерживали лобовых атак, как не выдерживали на земле штыкового боя.
Но это был, видно, опытный пилот. (Мы потом нашли на Предмостной слободке его труп — на земле лежал еще молодой человек с тремя крестами на френче. Один крест рыцарский.)
И все-таки в последнюю секунду фашист рванул штурвал на себя... Но поздно!
Удар!.. И самолеты, разваливаясь на куски, словно игрушечные, падают.
Надеясь на чудо, ждем белый зонт парашюта... Напрасно.
Через несколько минут звонит командир полка — докладывает результаты боя.
— Кто этот... погибший летчик? — спрашивает у него комдив.
— Комсорг полка... лейтенант Хлястач, — отвечают ему.
...И тогда я его вспомнил.
Весной, по окончании майского парада, я вручал подарки за отличную технику полета. Держа в руках список награжденных, вызываю лейтенанта Хлястача.
К столу очень четко, но краснея от смущения, подходит совсем юный паренек, чем-то похожий на моего сына, тоже летчика...
...Опять зазвонил телефон. На этот раз зенитчики. Они тоже наблюдали бой.
Я сказал, что мы всё видели. Трубка замолчала, а потом я услышал незнакомый голос:
— С вами говорит корреспондент «Комсомольской правды». Я хочу передать свое восхищение подвигом вашего летчика, достойного посмертно самой высокой награды Родины. Могу ли я познакомиться с его товарищами по эскадрилье?..
— Приезжайте завтра утром, часов в десять-одиннадцать на наш командный пункт, в Бровары, — приглашаю его. — Только повторите, пожалуйста, вашу фамилию.
— Гайдар, — ответила трубка.
Я ждал Гайдара в Броварах, в просторном деревянном доме. Тут размещался КП командующего Военно-Воздушными Силами Юго-Западного фронта. Дом стоял в саду, где давно поспели груши и сливы и уже начала отходить вишня.
Познакомились мы с Гайдаром в политотделе. Сдержанный, немногословный, подтянутый — это все, признаюсь, произвело на меня хорошее впечатление. Но я сразу приметил, что при нем нет оружия, только полевая сумка.