Когда их спросили, кто такие, они развернули шинель. С левой стороны сукно было прострелено и даже испачкано кровью, а погоны оказались генеральскими. Парни бойко объяснили, что генерал этот ими убит вместе с шофером.
— А где же его документы?
— Мы их не взяли. На что они нам? Все равно по-немецки не балакаем, — ответили парни.
— В каком же месте бросили вы машину?
Те объяснили.
— Надо б проверить, — шепнул Горелову Дороган. Он отвечал за контрразведку.
— Да ну, видно ж, что свои хлопцы, — ответил тот громко. — Накормите их только. Не забудьте.
Хлопцев накормили. Поднесли даже по стаканчику. Они с удовольствием выпили. Поужинали. А потом исчезли. Вместе с шинелью.
Тогда Гайдар впервые вспылил.
— Нельзя было их отпускать, пока не проверили! — сказал он Горелову.
— Да брось ты, Аркадий Петрович, чего нам бояться? — усмехнулся Горелов. — Нехай немец нас боится.
— Ты, Федор Дмитриевич, конечно, хороший человек. Но в военном деле, прости, ни черта не смыслишь, — ответил Гайдар.
Тут уж рассердился Горелов. Велел Дорогану послать людей к тому месту, где подбили генеральскую машину. Никакой машины не нашли. И следов ее на влажном песке тоже.
— ...Вот я и говорю, — сказал Тонковиду Аркадий Петрович, — что надо поскорей всем отрядом с этого места сниматься. Сначала хотя бы на Черниговщину, а там и в Брянские леса. Связаться с Центром, с фронтом. Собрать побольше людей. Не сто и не двести, а целую партизанскую армию — с настоящей разведкой, с санчастью, с пулеметными ротами и далее со своей артиллерией. Конечно, морды, как тут вот некоторые у нас ходят, при таком деле не наешь. И без жертв, наверное, тоже не обойдется... Зато немцы поймут, какая еще имеется здесь, в глубоком их тылу, сила. И весь мир узнает, на что способны в нынешней войне партизаны...
Ты, Михаил Федорович, откуда? — неожиданно спросил Гайдар. — Из Киева?.. Жаль... То есть, конечно, хорошо. Я Киев и сам люблю. Жаль, что не из Москвы. Я уж тут всех спрашивал — ни одного москвича.
У меня к тебе просьба. Есть у меня браунинг. Здесь вот я его ношу. Как он бьет, я, признаться, даже не знаю. Не пробовал. В деле не привелось. А стрелять по соснам — патроны жалею. Так вот, если со мною что случится, забери этот браунинг. Отвези его в Москву, в Союз писателей. Скажешь, мол, Гайдар браунинг этот прислал и еще велел передать...
— Подождите, Аркадий Петрович, — забеспокоился Тонковид, обшаривая карманы, — я сейчас запишу. Карандаш у меня где-то был...
— Не надо карандашей... Так запомнишь: Гайдар велел передать... — Аркадий Петрович остановился и на мгновение задумался.
Тонковид, выжидая, тоже молчал. И вдруг оба услышали завывающий звук автомобильного мотора.
— Машина! — почему-то шепотом произнес Гайдар. — И, кажется, не одна... Что делать, знаешь... — и отполз.
Появились две машины. Впереди двигалась бронированная, открытая; в ней, опираясь о борта, с автоматами наготове стояли солдаты. Другая, закрытая, шла следом. Это был роскошный лимузин. Такого партизаны еще не видели. Несомненно, в машине ехал кто-то из высоких немецких чинов. На миг показалось странным, почему лимузин не прикрывают и сзади. Но раздумывать было некогда.
Гайдар крикнул: «Огонь!»
В первую машину полетели гранаты, по второй ударил пулемет Гайдара.
Операция длилась не более минуты.
Гайдар, Денис Ваченко и еще трое бойцов вышли из укрытия. Ваченко открыл дверцу легковой машины. Из кабины вывалился мертвый полковник. Гайдар взял с сиденья портфель тонкой коричневой кожи и вынул из френча офицера документы. Но раскрыть их не успел. Послышался рев мотора еще одной машины.
Едва партизаны скрылись за деревьями, из-за поворота выскочил и резко затормозил грузовик с солдатами. Из него выпрыгнул офицер и подбежал к полковнику. Офицер что-то крикнул, и солдаты открыли пальбу по лесу...
В лагере Гайдар внимательно просмотрел содержимое портфеля и захваченное удостоверение. Убитый полковник был комендантом Переяслава.
ГЛАВА XXXVI. УРАВНЕНИЕ СО МНОГИМИ НЕИЗВЕСТНЫМИ
Там вырисовывались черные расплывчатые тени. Там обозначались очертания озлобленных, нехороших лиц. И как будто бы кто-то смотрел оттуда пристальными недобрыми глазами...
Аркадий Гайдар, «Дальние страны»
Пока я расспрашивал о самом Гайдаре, пока мои собеседники рассказывали о немногочисленных встречах с Аркадием Петровичем, работа двигалась сравнительно легко. В дерзких поступках, в коротких, часто афористичных высказываниях, запомнившихся бывшим партизанам, легко и быстро угадывался характер Гайдара с его отвагой, изумительной находчивостью, жизненным и военным опытом, который находил себе применение в самых неожиданных обстоятельствах.