…Затонувший в узком и глубоком рукаве реки немецкий пароход надолго закрыл судоходство на этом участке Днепра. Партизаны беспрепятственно переправлялись с берега на берег, связывались с подпольем, нападали на комендатуры. Связь между гарнизонами оккупантов, расквартированными в крупных прибрежных селах, была частично парализована. Партизаны в ту пору стали полными хозяевами Днепра.
ОПАСНОЕ ЗАДАНИЕ
Холодный декабрьский день. Влажный, на редкость сильный ветер чуть не сбивает с ног. Идти трудно: сыро, слякотно. А идти нужно.
Мы уже несколько месяцев в тылу врага. Наша маленькая группа нанесла врагу изрядный урон — взорвано несколько барж с боеприпасами на Днепре, разгромлены склады, пущены под откос поезда. Задание родины мы выполняем с честью. Но и нам пришлось пережить тяжелейшие испытания.
Советские люди, находясь во временной оккупации, бесстрашно выполняли задания родины, оставаясь верными ей до конца. Одним из таких патриотов был скромный советский труженик Абраменко, житель села Македоны.
Через него я разыскал подпольную партизанскую группу командира партизанского соединения в Киевской области Ивана Кузьмича Примака, комиссара Ломако, командира отряда Николая Михайловича Попова.
Мы связались по рации с «Большой землей», доложили обстановку и получили приказ развернуть партизанскую борьбу, приступить к организации отрядов народных мстителей. Начался подбор людей. Но для того чтобы вооружить их, нужно было оружие. Оно было спрятано где-то в лесу, в потайных складах. О них знал только один человек — житель села Вьюнище Шпиталь, оставленный партией для работы в тылу врага.
В село Вьюнище к Шпиталю вдвоем с Николаем Михайловичем Поповым и направились мы в эту сырую декабрьскую ночь.
Путь держим на восток. Николай Михайлович, хрупкий на вид, но подвижный и неутомимый, идет молча, только время от времени спрашивает:
— Вася, правильно идем?
На местности я ориентируюсь неплохо. Жизнь в казахстанских степях сделала меня выносливым, я мог не уставая делать в день по несколько десятков километров. И сегодня предстоит пройти немало. Дорога не только трудная, но и опасная. Недаром, провожая нас, Иван Кузьмич наказывал:
— Вася, в дороге будь осмотрительным. Путь предстоит тяжелый. Хотя район, куда вы отправляетесь, неплохо разведан, но Николай Михайлович неважно ориентируется на местности, — он с улыбкой посмотрел на Попова.
Тот виновато кивнул.
Мы шли всю ночь и только к обеду следующего дня вышли к северо-западной окраине села Луковица. Здесь нужно было переправиться через Днепр.
— Что предпримем? Через Днепр перебраться можно только здесь, — сказал Николай Михайлович. — Только здесь еще держится слабый лед. Можем провалиться.
Решили сперва пройтись по деревне, а уже затем незаметно выйти к переправе.
— А если встретятся полицейские? — спросил я.
— Они, безусловно, встретятся. Их здесь шесть человек, и все они охраняют переправу, — сказал Попов.
— Значит, что же, драться с ними?
— Ни в коем случае! Провалим задание.
— Тогда придется идти без оружия.
Николай Михайлович соглашается.
— Да, без оружия. Сейчас наше оружие — эти бумаги, — и Попов достал из кармана фальшивые документы.
— Оружие оставим здесь. Зайдем в село, разузнаем о переправе, а если нами заинтересуются, скажем, что мы военнопленные, возвращаемся к себе домой. Но переправиться на ту сторону мы должны обязательно сегодня.
— А если полицейские будут придираться? — спросил я.
— Покажем свои документы, — спокойно ответил Попов. — В крайнем случае — обыщут. У ничего нет! Поверят, что мы из плена.
Взвесив все «за» и «против», решили действовать. Оружие надежно спрятали в лощине недалеко от березовой рощи, закурили, посидели минуты две-три, затем не спеша направились к лесу.
Мимо рощи шла большая наезженная дорога, по ней мы вошли в село. На площади в центре села стоял человек в форме полицейского с дубинкой в руке. Он внимательно посмотрел на нас.
— Эй, идите сюда! — крикнул он, сделав знак дубинкой.
Мы направились к нему.
— Откуда? — спросил он, подозрительно посматривая на нас. Это был широкоплечий полицай со взглядом убийцы.
— Из лагеря, — сказал Попов, показывая рукой куда-то в сторону.
— Из какого лагеря?
— Из Бердичевского.