— Время ограничено. Сейчас без двадцати три. Приступайте к делу…
Генералу не удалось договорить. Снаружи раздался громкий голос:
— Тревога! Тревога!
Мы выбежали из блиндажа. Над нами кружилось около тридцати фашистских самолетов.
Люди укрывались в траншеях и за деревьями. Я бегом направился к толстому развесистому дереву. Оглянулся — генерал стоял с биноклем в руках и смотрел на небо. Раздался знакомый пронзительный вой — и земля задрожала от разрывов вражеских бомб. Все заволокло дымом и пылью.
— Повторный заход, берегитесь! — послышался голос генерала.
Видимо, фашистские летчики убедились, что у нас нет зенитной артиллерии, и, делая второй заход, шли низко и с бреющего полета открыли пулеметный огонь.
Внезапно застрочили наши пулеметчики. Фашистские самолеты разом повернули обратно, и вскоре опять вокруг воцарилась тишина…
Молодой парень, выбежавший из штабного блиндажа, обратился к генералу:
— Товарищ генерал, вас просят к телефону!
Строкач надел на плечо ремень бинокля, достал носовой платок и, вытирая глаза, торопливо пошел в блиндаж.
— Отбой! — подал он команду.
Из укрытий стали вылезать люди. Мы приводили себя в порядок. Вскоре генерал снова вышел из блиндажа.
— Ну, как дела? — спросил он. — Все живы?
— Живы, товарищ генерал!
Строкач собрал вокруг себя группу партизан, отправляющихся сегодня ночью в тыл врага. Напутственное слово его было кратким. Затем он опять пригласил меня. Подробно проинструктировал наедине, дал явки, пароли.
Подошел, обнял:
— Счастливого пути! Желаю успеха!
— Спасибо, товарищ генерал.
…И вот мы уже на аэродроме. Через два часа — вылет. Вылет в глубокий тыл врага.
На аэродроме темно. Внезапно яркий свет автомобильных фар разрезает тьму. Это машина генерала. Я выстраиваю отобранных и подготовленных для задания людей, быстрым шагом иду докладывать:
— Товарищ генерал, отряд готов к выполнению боевой задачи!
Строкач вместе со мной подошел к партизанам, коротко сказал:
— Дорогие товарищи! Сейчас вы отправитесь в тыл врага. Передайте сердечный привет советским гражданам, находящимся на временно оккупированной территории. Ваша задача: создавать из местного населения партизанские отряды, дезорганизовывать тыл врага, взрывать и разрушать мосты, железные дороги, средства связи. Преследуйте немецких оккупантов, беспощадно истребляйте их.
Умные глаза генерала пристально всматривались в лица партизан.
— Помогайте нашей армии в освобождении советской земли от заклятого врага, товарищи! — закончил он, поднимая сжатую в кулак правую руку.
— К самолету! — послышалась команда.
Погрузка продолжалась несколько минут. Взревел мотор, самолет вырулил на стартовую дорожку, еще миг — и мы в воздухе.
Где-то внизу на родной земле остались наши товарищи.
…Хмурая ночь. Летим уже несколько часов. Партизаны расположились на лавочках у стен самолета, Только время от времени кто-нибудь перебросится взглядом, как бы спрашивая: ну, как дела?
Из-за сильного шума мотора ничего не слышно.
Из кабины выходит командир экипажа. Подойдя ко мне, он довольно громко говорит:
— Плохая погода, густой туман!
— Хорошо, — отвечаю я, — очень удачно.
Командир качает головой: плохая погода затрудняет полет.
Вдруг из кабины выбегает один из членов экипажа.
— Приготовьте парашюты, стреляют! — говорит он и жестом показывает вниз.
Все вскочили с мест, прильнули к окнам. Разрывы зенитных снарядов огненными шарами возникают то справа, то слева от нашего самолета.
Мы догадались, что пролетаем линию фронта.
Обстрел продолжался недолго. Вскоре снова установилась полная тишина.
— Миновали. А крепко нас обстреляли! — сказал мне на ухо командир экипажа.
Он ушел к себе в кабину. Ребята знаками спрашивают меня: скоро?
Я показываю два пальца: в два часа.
Перелет через линию фронта был для нас первым испытанием. Ребята нервничали. Никто из них никогда еще не прыгал с парашютом. Правда, инструктор наставлял нас: «Только смелее прыгай из самолета, парашют сам раскроется». Но все же при мысли о прыжке брала оторопь.
Из пилотской кабины вновь показался командир и стал прощаться с нами: прилетели. Стоящий рядом с ним молодой парень в черном комбинезоне подошел к бортовой двери самолета, распахнул ее — и мы увидели темную бездну. На нас подул сырой холодный ветер. Рокот моторов оглушил нас. Кто-то из ребят первый решительно шагнул к двери, и через мгновение над падающим человеком вспыхнул белый купол парашюта.