Партизаны по одному проваливались в темноту.
Я прыгнул последним…
Приземлились удачно. Экипаж самолета постарался на совесть — высадил нас в точно назначенном месте. Это был Черкасско-Богословский лес, один из глухих уголков Киевской области.
Так я стал партизаном.
ПЕРВЫЕ ВСТРЕЧИ
Лесную тишину нарушил стук топора. Мы насторожились: кто это с раннего утра рубит лес? Решаем проверить. Стук все ближе и ближе. Оставив своих товарищей, мы вдвоем с начальником штаба Бутенко направляемся на разведку.
Не успели мы пройти и сотни шагов, как у трухлявой старой березы увидели старика. Он устало сел и вытер рваным рукавом рубашки лицо.
— Отец! — окликнул его Бутенко.
Старик испуганно вскочил, подняв с земли обрубленный сук.
— Идите сюда!
Чуть прихрамывая, он направился к нам. Не доходя до нас шага два-три, старик остановился и оперся на свою палку.
— Здравствуйте, папаша! — поздоровались мы.
Старик молчал, боязливо посматривая на нас.
— Из какого села? — спросил Бутенко.
— Ось с того, — ответил он и палкой указал куда-то в сторону.
— Что вы здесь делаете? — спросил я.
Старик молчал. Он вдруг прослезился, но, стараясь справиться с волнением, погладил длинную, совершенно седую бороду.
— Ну что вы, отец? — я подошел к нему.
Он долго рассматривал мою армейскую фуражку и звезду на пряжке командирского ремня.
Постепенно мы разговорились. Оказалось, что у старика двое сыновей в Красной Армии. Снохи с детьми живут с ним. Живут плохо — питаются только картошкой да молоком чудом уцелевшей коровы.
Когда старик на некоторое время умолк, Бутенко кивнул мне и тихо сказал:
— Надо бы разузнать обстановку в селе.
— Только вы не думайте, ради бога, что я враг для вас, — убеждал нас старик.
Мы поспешили его заверить, что ничего худого не думаем о нем.
Старик, успокоившись, продолжал рассказывать.
За последнее время в их селе участились случаи грабежа и насилий. Особенно зверствовал староста Роман Мойса.
Бывший кулак, он при советской власти скрывался где-то под чужой фамилией, но в начале войны вернулся в село. Все полицаи в селе были близкими родственниками Мойсы.
Старик умолк, задумался.
— Когда же, дети мои, Красная Армия придет? — спросил он со слезами на глазах.
— Придет, придет, отец, дай срок, — как мог, ободрял я старика.
— Дай-то бог, дай-то бог!
— Ну, диду, а не слышно что-либо в вашем селе о партизанах? — осторожно спросил Бутенко.
Старик развел руками:
— Не знаю даже, как и сказать… Хотя вот, — оживился он: — на днях Красная Армия высадила парашютистов, почти прямо над нашим селом. Переполох был. Немцы все село подняли на ноги, обыскали каждый дом, каждый уголок. Стращали, грозили… Но так и не нашли никого.
— А куда могли деваться парашютисты? — спросил я.
Старик лукаво улыбнулся и спокойно ответил:
— Кругом свои люди, не пропадут…
— Товарищ командир, время, — напомнил Бутенко.
Я посмотрел на часы — десять минут восьмого. Впереди у нас был длинный и опасный день.
Старик проводил нас. Мы попросили его никому не говорить о нашей встрече.
— Ладно, ладно, понимаю, — обещал он. — А вообще-то я здесь бываю каждый день. Если что — всегда меня найдете.
ОДИН
Прошло четыре дня, как я скитаюсь один в Понятовских лесах. Все товарищи мои погибли. Истерзанный, израненный, в каком-то полузабытьи я бреду по лесу, сам не зная куда. Смерть пощадила меня в бою, но еще неизвестно, что было бы лучше в моем положении: погибнуть в схватке, или пасть обессиленным в глухом, бесприютном лесу, вдали от верных товарищей. Как глупо все получилось. Отправляясь в тыл врага, мы надеялись быстро попасть в свой партизанский отряд и вместе со своими друзьями громить ненавистных оккупантов. «Большая земля» щедро снабдила нас всем необходимым. Мы везли с собой радиостанцию, секретное оружие, словом, все, что было необходимо для развертывания активных партизанских действий.
Приземлились мы удачно и в условленном месте ждали проводника. Мы знали его. Это был Минько, житель одной из приднепровских деревень, помогавший нашим партизанам. Он должен был выйти к северной опушке леса, встретиться с нами и указать дальнейший маршрут. Нас в группе — немного, всего пять человек: радистка Лена, минер-инструктор Михаил, партизаны Крикуненко, Овчаренко и я — их командир. Если все обойдется благополучно, уже сегодня в ночь мы будем в отряде. Скорее бы появлялся Минько. И вот он появился. А за ним… целая орава фашистов.