В первые же дни войны два старших сына ушли на Фронт. Потянулись длинные тоскливые дни ожидания. Войне не было видно конца. В беспокойстве за сыновей истосковалось сердце матери. Бижамал видела своих сыновей во сне, бредила ими наяву…
…Колхозники работали день и ночь, внося свой вклад в дело борьбы с врагом.
Прошел год войны, за ним второй, когда же наступит конец? И будет ли конец? Тяжелые думы не покидали стариков. Как там их дети? Живы ли? Ведь каждый день может принести… нет, лучше не думать об этом. От старшего, Рахимбека, приходят письма. А вот от Касыма давно уже нет вестей. За два года ни одной весточки. Наверное, его уже нет в живых. Но старая мать прочь гнала черные мысли и жила надеждой, что сын ее жив и невредим. Старики часто воскрешали в памяти картины из жизни своего сына и думать даже не хотели, что Касыма нет в живых. И все-таки тревога не покидала родителей ни днем ни ночью. Ведь как-никак он уехал на фронт, где смерть подстерегает каждого. Но вот уже два года ни одной весточки.
— Чего ты расстраиваешься. У тебя на руках пятеро детей. Рахимбек все же пишет с фронта, — успокаивали Бижамал аулчане. — Скоро молодцами станут.
Но эти слова не успокаивали старушку, а наоборот, слезы навертывались на ее глаза. Все дети дороги матери.
Необъятны земли Алтая. Сколько в них зверей, пгиц, сколько рек и озер, сколько людей нашли здесь пристанище, жилище. Горы высоки, реки глубоки, звери пугливы, а люди мужественны. И всему отец — Алтай! Ну, а сердце матери еще глубже. Даже если у нее тридцать дочерей и сорок сыновей — каждый находит свою особую непротоптанную стежку в сердце матери. Старая мать помнит каждого из своих детей со дня рождения. Их первые, робкие шаги, детские забавы и юношеские игры все это вновь и вновь возвращается к ней, встает перед ее глазами, и она как бы заново начинает жить. Видели ли вы тревожного жаворонка, то камнем падающего на землю, то высоко взмывающего ввысь? Он охраняет своих птенцов.
Так и Бижамал. Ее тоскующее сердце не знало покоя, и она посылала страшные проклятья врагам, разлучившим ее с сыновьями.
— Где ты, беркут, сыночек мой. Жив или давно обнялся с землей! — жалобно причитала она.
— Ну чего плачешь? — недовольно качал головой Кайса. — Накличешь беду на свою голову.
Но и его не оставляли мрачные мысли. С виду он крепился и как мог вселял надежду в сердце Бижамал. Но она оставалась безутешной.
Старый Кайса и сам всплакнул.
— Помнишь, мать, когда родился Касым?
— Конечно, помню! Как будто это было вчера. Ненастный день стоял… А когда ему исполнилось сорок дней, на зимовке был пожар. Я сама была виновата. До того ослабела, хотела разжечь огонь, чтобы согреться, да чуть землянку не спалила. Помнишь, люди тогда говорили, что сердце у Касыма будет горячее, как огонь, и счастье наше будет ярким, как пламя. Ведь так говорили?
— Что же ты не успокоишься? Найдется твой озорник, даст о себе весточку. Помнишь, дядя его говорил: «Касым и в огне не сгорит, и в воде не утонет». Сколько людей пропадало без вести, а ведь вернулись…
…Да, отец и мать ждут тебя.
Друзья, ровесники, родичи грустят о тебе. Помнит тебя и школа, где ты учился, и седой Иртыш, и земля Алтая.
— Где ты, Касым? Жив ли ты?
Это горы гудят, спрашивают о тебе. Это бьется о камни, захлебываясь, Асау-Булак. Это звери и птицы застыли в немом ожидании.
— Где ты, Касым?
Перевел К. Ахметов.
II. В ТЫЛУ ВРАГА
…Густой дремучий лес. Тишина такая, что слышен даже треск обломившейся веточки. И снова тишина. Черная ночь. Даже ветра нет. Небо заволокли черные тучи, ни звезд, ни месяца. Тьма. Чуть слышен шорох упавшего листа. Только один человек чутко прислушивается к лесной тишине и до боли в глазах всматривается в ночную тьму. Человек сидит, прислонившись к дереву. Он совсем обессилел и не может идти. Вот уже сколько дней во рту ни крошки. Десять дней тому назад их было одиннадцать человек. А сейчас он один. Где же остальные?
Всего лишь две недели. За эти пятнадцать дней пережито столько, сколько хватит иному на пятнадцать лет.
В памяти встают: самолет, ночь… С восьмикилометровой высоты летишь вниз к земле. Распустив шелковый купол, мягко опускаешься на землю. Все в порядке. Теперь ищи товарищей. Было одиннадцать человек. И вот ни одного нет. Надо собраться всем вместе. Где же они? Лес большой, смотри не заблудись. Будь осторожен. Можно напороться на врага. Но все обошлось благополучно. Через три дня он присоединился к своим. Все были в сборе, кроме одного Миши. Обеспокоенные, обшарили окрестности. Вдруг где-то совсем рядом раздался стон. Подошли ближе. Под большой сосной лежал обессиленный Михаил.