Партизаны знали, что враг не оставит их в покое и готовились к предстоящим схваткам.
Бригада «Дядя Коля» внесла свой достойный вклад в общее дело борьбы с гитлеровскими захватчиками. По этому поводу белорусская республиканская газета «Звезда» писала 10 июля 1958 года: «Партизаны этой бригады пустили под откос 132 вражеских эшелона с людьми и вооружением, подожгли 9 танков и 3 броневика, сбили 8 самолетов, 2600 вражеских солдат и офицеров нашли свою смерть от рук партизан. Партизаны защитили тысячи советских людей».
Конечно, в этот список не вошли уничтоженные партизанами нашей бригады сотни вражеских автомашин, множество сваленных телеграфных столбов, перерезанные телефонные кабели, выведенные из строя рельсы.
Мы рассказали лишь об отдельных эпизодах из славной, героической борьбы партизан бригады «Дядя Коля» с гитлеровскими оккупантами. Полный рассказ о тех незабываемых грозных днях — предмет особого разговора.
Перевел К. Ахметов.
Валентин Смирнов
ПЕСНИ, БОИ И УЧЕНИЧЕСКИЕ ТЕТРАДИ
В местечко Иоды мы вошли на рассвете. Усталые, злые, голодные. На трех крестьянских подводах, замыкавших нашу небольшую колонну, лежали тяжелораненые. Они громко стонали.
— Потерпите, ребятишки! — успокаивала партизан санитарка Нина. — Скоро отдых будет!
На ее боку висела большая санитарная сумка, доверху набитая бинтами и перевязочными пакетами. Из кармана шинели выглядывало горлышко бутылки. В ней Нина хранила настойку йода. Я догнал последнюю подводу, снял с плеча санитарки сумку, пристроился рядом. Нина молча поблагодарила меня глазами.
Тяжелое багряное солнце торжественно поднималось над лугами. Но здесь, в предместье, было сыро и пасмурно. Вязкие клочья тумана цеплялись за плетни и палисадники, от влажной набрякшей земли пахло свежим конским навозом. На широких, расплющенных листьях по дорожника еще дрожали крупные, прозрачные капли от ночного дождя.
Партизаны, разгоряченные недавним боем, негромко перекликались, кое-кто украдкой, чтобы не видел комиссар, срывал с придорожных диких яблонь кислые зеленые плоды.
— Ты знаешь, Нина тихонько дотронулась до моей руки, — я вчера наших радисток видела. Взяла у них песню. Такая хорошая, душевная. Слушай:
На позицию депушка Провожала бойца Темной ночью осеннею На ступеньках крыльца.
Нина пела негромко, старательно выделяя каждое слово. Раненые перестали стонать, вслушиваясь в светлую и в то же время немного грустную мелодию.
Песня — первая попутчица партизан. В землянке, в лесу, на коротком привале, что может лучше ее обогреть душу человека? Но своих, партизанских песен нам не хватало. Пели довоенные, как шутил наш взводный Леня Савченко, снятые временем с вооружения. Особенно часто звучала боевая «Походная», опубликованная в одной из партизанских газет. За точность я не ручаюсь, но, кажется, там были такие слова:
Конечно, эта песня, уже основательно приевшаяся, не шла ни в какой счет по сравнению с новой, лирической, которую нам вполголоса напевала санитарка.
Эх, Нина, Нина! Подойди ближе, я тебя поцелую! Хорошо поешь! — похвалил девушку Савченко.
Он хотел повернуться, но в эту секунду заднее колесо повозки наскочило на булыжник, и мой взводный, охнув, снова опустился на живот.
Его ранило после боя. Осколком снаряда. В ягодицу.
Один из последних снарядов, пущенных немцами наугад, взорвался высоко над нашей колонной, отдетонировав от удара в крону старого широколиственного дуба.
Ленька как раз проходил около этого дерева. Ему и попало. Единственному из тридцати. Ранение было сквозное. Сильно кровоточило. Санитарка предполагала, что задета кость. Других партизан ранило раньше. Во время короткого, но ожесточенного боя с карательным отрядом эсесовцев, когда наш отряд имени Кирова прикрывал отход главных сил бригады. Весной 1944 года гитлеровцы предприняли против партизан, действовавших в треугольнике Витебск — Полоцк — Невель, несколько крупных карательных экспедиций, названных ими «Праздник весны» и «Ливень».